Почему – плохо? Потому что – тесно…
Представьте себе такую ситуацию. Маленький окружной офис, где расположены все окружные службы: мэр с его аппаратом, разнообразные окружные чиновники, полиция, следователи, прокурорская братия. Кабинет окружного криминального инспектора, а напротив – кабинет его непосредственного руководителя. Этажом ниже – Прокуратура. Этажом выше – мэр с заместителями. С ума запросто можно сойти от такого нездорового обилия – непосредственно рядом с рабочим местом – вредного и строгого начальства.
И только Роберт Моргенштерн (он же – Роберт Ремарк), находился в ином, насквозь противоположном, привилегированном и вольготном положении. И виной тому была его редкая и экзотическая должность – «старший инспектор по особому разделу». Что в переводе с бюрократического языка на нормальный общечеловеческий означало – «старший инспектор по «маньячным» делам». То бишь, Роберт подчинялся – напрямую – Прокурору штата Новый Южный Уэльс. А рабочий офис Роберта – при этом – располагался в здании, где квартировало Правительство штата, то есть, в трёх кварталах от Прокуратуры. Удобство – без конца и без края. И если среднестатистический криминальный инспектор видел своё прямое многочисленное начальство раз по тридцать-сорок на дню, то инспектор Ремарк (он же – Моргенштерн), в пределах трёх-четырёх раз в месяц. А иногда и того реже. Согласитесь, что вполне весомый повод для нездоровой и жгучей зависти…. А, с другой стороны? Мол, у каждой полноценной медали сторон – ровно две? С другой стороны, все окружные криминальные инспекторы и следователи Сиднея только и мечтали – «сбросить» на Роберта все самые «тухлые» дела. Мол: – «Маньяками – за милю морскую – попахивает. Вот, пусть Ремарк и разбирается. Это конкретное преступление, честное и благородное слово, по его «маньячному» профилю…».
Итак, сердитый мужской голос выдвинул ряд серьёзных претензий.
Роберт вернулся в холл и непроизвольно улыбнулся – перед ним стоял самый натуральный хиппи. Вернее, Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель (ну, тот самый, из знаменитого романа Жуль Верна – «Дети капитана Гранта»), облачённый в типичную «хипповую» одежду: неухоженные лохматые и растрёпанные космы, профессорские очки с правой дужкой, перемотанной красной изолентой, нежно-голубые джинсы, рваные на коленях, старенькие мокасины оленьей кожи и бесформенная холщовая блуза-футболка с пафосной надписью – «Только Любовь – спасёт этот долбанный Мир…».
Лохматый хиппи звался – «Иван Габов» (в десятилетнем возрасте переселился с родителями из России в Австралию), а занимаемая им должность официально именовалась – «старший криминальный инспектор округа «Круговая пристань» города Сиднея, Австралия, штат Новый Южный Уэльс».
– Привет, Ремарк! – непринуждённо поздоровался Габов. – Рад, старый пьяница, видеть тебя в добром здравии.
– Аналогично, старина, – отвечая на крепкое рукопожатие, откликнулся Роберт. – Только наезжаешь ты на меня, приятель, совершенно напрасно. Даже и не думал