А ещё на этом Свете, говорят, существует Любовь. Впрочем, не стоит о ней много говорить. Любовь, она или есть. Или же её нет…
Автор
Пролог
Мир закончился, как закончилось и Прошлое. Будущего нет, его придумали злые и насмешливые люди, именующие себя – «писателями». Или же – «сказочниками»…
Настоящее? Не смешите, пожалуйста. Сплошная и бесконечная серость. Серая такая, муторная и вязкая. С гадким привкусом ежедневных горьких пилюль и таблеток…
Оригами. Да, только они – такие милые и симпатичные – слегка скрашивают жизнь. Вернее, тупое и однообразное существование. То есть, привносят в него некий, пусть и минимальный смысл. А ещё – сугубо изредка – дарят надежду.
Надежду – на что? Трудно сказать. Наверное, на свободу. А ещё и на справедливость, которая, возможно, где-то и существует. Может быть…
Оригами, они разные: простые, составные, модульные, клееные, большие, средние и маленькие.
Большие оригами выстроились на письменном столе: пухлый бегемот, гривастая лошадка, задумчивый кот, голенастый петух и приземистая собака. Они все очень солидные и важные. А ещё коварные, хитрые и злые. Не стоит им безоговорочно доверять. Обманут, запутают и затопчут. Навсегда…
Бумажный журавлик летит по комнате: светло-сиреневый, составной, с красивым кружевным хвостом.
Уверенно так летит, словно бы радуясь самому факту своего существования на этом Свете. А потом, будто наткнувшись на твёрдую невидимую преграду, он резко останавливается и пикирует вниз. Вернее, на письменный стол.
Пикирует и встречается там с собакой-оригами. Отскакивает от собаки и ударяется об упитанный бок бегемота…. Твёрдые копыта лошади. Острые когти кота. Безжалостный клюв петуха…
Беззащитный журавлик падает со стола на пол. Кружевной хвост, сломавшись, отлетает в сторону. Всё, спектакль сыгран. Игра закончена. Занавес. Просто бумажные клочки, которым – совсем скоро – предстоит знакомство с мусорным ведром. Вечный печальный конец всего светлого, доброго и радостного. Наша всеобщая Судьба – фатальная и глупая…
Конец? А если…. Если сложить-сделать большого журавлика? Большого-пребольшого? Полноценного журавля? Из плотной-плотной бумаги? Сделать и запустить?
Он полетит, полетит…
А потом упадёт на письменный стол и разметает – в разные стороны – всех этих подлых бегемотов-лошадей-котов-петухов-собак…
Может, тогда и справедливость восстановится? И жизнь вернётся? И Будущее появится?
Надо обязательно попробовать. Только – для начала – следует обрести свободу. Потому что без неё – никак…
Завязался оживлённый разговор (вернее, диалог), насквозь культурной направленности. Мелькали громкие имена-фамилии, заумные термины и вычурные названия различных музейных учреждений: – «Антонио Виварини, Мантеньи, Тициан, Лото, Лоренцетти, классицизм, супрематизм, виженари арт, замок Сфорцеско, галерея Брера, Нумизматический музей…».
Минут через шесть-семь Роберт, решив-таки вмешаться в ситуацию, заявил:
– Извините, но вынужден попросить вас, уважаемые знатоки итальянской живописи, перенести эту интересную и познавательную беседу на другое время. Так как мы прибыли сюда совсем по иным – важным и серьёзным – делам-вопросам.
– На другое, так на другое, – покладисто согласилась Танго, после чего грациозно поднялась с дивана, достала из ярко-алой дамской сумочки белый картонный прямоугольник, протянула его главврачу клиники и пояснила: – Это, Сильвио, моя визитка с телефонами. На всякий случай.… Кстати, позвольте и вашу. Ага, спасибо большое, созвонимся, встретимся и поболтаем уже всласть, без спешки и ограничений…. Старший инспектор, позвольте, всё же, завершить тему о живописи? Буквально пару-тройку слов, не больше? А? Благодарю…. Вот, эта картина на стене, с правой стороны от письменного стола, на которой изображён высокий представительный мужчина в нарядном средневековом камзоле и с элегантным арбалетом в руках…. Это же, Сильвио, вы?
– Я, конечно же. Дружеская шутливая стилизация, так сказать.
– Шутливая? Понятно…. А, простите, арбалет?
– Что – арбалет?
– Он-то, надеюсь, настоящий? Очень красивая, изящная и симпатичная штуковина. Наверное, авторская работа? Хотелось бы, честное слово, взглянуть на него. Питаю, знаете ли, страсть к средневековому оружию.
«Ай, да Танго!», – мысленно восхитился Роберт. – «До чего же наблюдательна и глазаста. А я ничего такого и не заметил, мол, картина, как картина…».
– Извините, милая собеседница, но только ничего не получится.
– Почему?
– Украли у меня этот по-настоящему ценный и коллекционный арбалет. Месяца три с половиной тому назад. Залезли через балкон в квартиру и украли. Причём, только его, больше ничего не взяли.
– В полицию о краже заявили? –