Раскурив сигарету, подошел к окну. По улице ехал грузовик в свете фар. На углу противоположного дома играла яркая неоновая ленточка готовящегося к закрытию кафетерия. Город затихал, отходя ко сну и ничто не могло нарушить заведенного много лет назад привычного распорядка.
Убравшись со второго этажа назад, под высокие потолки каменного зала, юноша прошествовал вниз по лестнице, заглянул в уборную, где на всю ночь оставался гореть свет и распахнув створку двери черного хода вышел наружу.
Кусты жасмина спускались вниз к металлической ограде, останавливаясь с обеих сторон асфальтового въезда подле запертых на навесной замок ворот. В обязанности Васинцева входило также отпирать этот замок и распахивать ворота, пропуская к контейнерам приехавший увезти мусор грузовик ранним утром, когда озноб в лучах рассвета, вежливо раскланиваясь, обещает полуденную жуткую жару.
Подойдя к сетке прутьев, фонтаном выходивших из нижнего правого угла одной из половинок ворот, неплотно прилегавшей к другой, Васинцев достал еще одну сигарету, пятую или шестую уже за вечер, облокотившись на металл и взяв одну из жил арматуры пальцами, рассматривая пробегавшие справа налево и сворачивавшие вниз по улице слепившие его фарами автомобили. На том углу перекрестка зорко следил за всем оранжевый глаз сигнализации оставленной в покое людьми фруктовой лавки. Интересно, размышлял куривший Васинцев, есть ли сторож в овощном магазине? Еще раз всмотревшись в темные стекла витрины, юноша решил все-таки что никого там, должно быть, нет и за все работает одна включенная кнопка сигнализации. Стрельнув разлетевшийся бисером огоньков окурок об асфальт улочки, Васинцев повернул назад, проведя рукой по ветвям пахнущего сладким жасмина и закрыл за собою дверь в сторожке. Впереди была еще целая ночь.
Поезд Маши подошел к перешейку, связывающему материк с полуостровом, слегка снизил скорость и зачарованный светом поцелуев из окон промчавшегося в обратном направлении встречного состава, поспешил стучать колесами меж расстилавшихся по обе стороны от него водных пространств, плохо различимых в темноте и державших на поверхности сброшенные перья разбившегося о воду лунного света.
Сутулая мать маленькой спящей девочки, расквитавшаяся за дорогу с полусотней книг на телефоне, подтянулась на носочках, так как росту была низкого и поправила прикрывавшую тонкокостное тело дочери простыню.
Вскоре проскользившая вдоль запертых дверей купе проводница объявила название приближавшейся станции. Поезд, заскрежетав по рельсам, начал медленно останавливаться и долго ползя на малом ходу, наполняясь гомоном