Напарник убийцы в скором времени был найден мертвым в подвале одного из домов. В том, кто его убил, сомнений не было. Удар был нанесен сзади по голове тяжелым предметом. Таким образом, сокамернику была заранее уготована роль овечки на заклятье, а убийца избавился от лишнего свидетеля. «Землекоп» – так прозвали его между собой оперативные работники – был объявлен в федеральный розыск. «На ушах стояла» вся столичная милиция. Однако преступник как сквозь землю провалился.
Я был полон возмущения и гнева. Сколько сил отдано, чтобы обезвредить убийцу, и все – коту под хвост. Из-за какого-то разгильдяя или предателя «тюремщика». Одним из виновных в чрезвычайном происшествии был признан мой старый друг Мишка Бондарев, работавший в Бутырском следственном изоляторе. В день побега он являлся ответственным дежурным того самого злополучного корпуса, в котором находилась камера беглецов.
Я позвонил ему и в сердцах высказал все, что думал. Мишка даже не оправдывался. Лишь печально констатировал, что был в тот день «подменным». То есть, случайно замещал на службе заболевшего коллегу, который постоянно работал в этом корпусе.
Может, поэтому Мишка получил тогда не самое суровое дисциплинарное наказание, каким являлось безоговорочное увольнение со службы с «волчьим билетов» – без права восстановления. Правда, Бондарева сняли с должности и лишили возможности служить в Москве. Он был переведен в отдаленный район Вологодчины. Впрочем, дулся я на Мишку недолго и скоро помирился с ним.
Еще двенадцать лет спустя
1
Я сидел за рабочим столом, и мои невеселые размышления прервал телефонный звонок служебного аппарата. Мужской голос, эхообразный и гулкий, словно из бочки, как порой бывает при междугородней связи, бодро возвещал:
– Владимир, наконец, я до тебя дозвонился. Ты где планируешь проводить отпуск?
– Пока не знаю…
– Прекрасно. Нечего долго раздумывать, приезжай ко мне в Ейск на дачу. Я сейчас здесь. Считай, что теплое море, южные фрукты, виноградное вино и сочный шашлык тебе обеспечены. Ну, как?
– А почему бы нет? – недолго размышлял я.
– Отлично. Один приедешь или с супругой?
– Один.
– Ясно. Опять поссорились. То-то я звоню тебе домой, а Людмила разговаривает с такой неохотой, словно сердится на меня. Будто не ты, а я в чем-то перед ней провинился. Ты, верно, и дома сейчас не ночуешь?
Я промычал что-то неопределенное. Далекий голос вздохнул.
– Ладно, жду.
Я