Драза́х отлично помнил ту юную особь с Печатью Раба на лбу, которая изменила направление движения его пасомого и всколыхнула в душе Дениски Первозданную Тьму. Тьма эта и по сей день до конца не осела и продолжает мучить подопечного.
Больше всего Дразах боялся, что однажды заклеймённая Печатью вернётся и окончательно разлучит их с пасомым. Если одно её прикосновение так сильно навредило и заставило Дениску перестать стремиться к свободе, что́ может случиться при дальнейшем контакте?
Дразах так сильно боялся этого, что один раз отлучился на несколько минут от своего пасомого, чтобы взглянуть, что происходит с заклеймённой. Вот тогда-то он и понял, что такое настоящий страх! Протянув через свою память ниточку к Верухе, Старатель переместился в место её нынешнего пребывания, и место это оказалось крайне мрачным. Дразах попал прямиком в обиталище пятидесяти заклеймённых! Свету и любви невозможно было проникнуть в обиталище. Заклеймённые справляли Рабский Обряд, и от обиталища смрадными волнами по земле расползалась густая Первозданная Тьма. Несколько десятков жалких измученных Старателей дежурили неподалёку, не в силах противостать распространяющейся Тьме. Присмотревшись, Дразах с ужасом осознал, что все они – Супервизоры…
С тех пор Дразах ещё бережнее относится к своему пасомому. Он научился радоваться каждой крошечной реализованной свободе. Ведь свобода мыслить и чувствовать немногим уступает свободе действовать, а иногда и превосходит её. Пусть Галюшка покрывает Дениску поцелуями только в его воображении. Какая-никакая, а радость! Какой-никакой, а свет!
Внутреннее напряжение росло.
«Почему сегодня именно Галя? – подумал Денис Леонидович. – Надо рассуждать логически. Да, я чувствую сексуальные токи. И направлены они явно не на меня. По-моему, Галя сейчас заигрывает с Егором. Впрочем, с ним многие девочки заигрывают. Нет, дело не в Щипцове. С Галей должно что-то произойти, что-то нехорошее. На что-то она окончательно решилась и притягивает всеми силами души это событие. Ясно как день! Только бы не с первым встречным-поперечным! Обязательно поговорю с ней на перемене».
Обязательно поговорит… Чтобы она почувствовала, как он на неё смотрит, и оставшиеся полтора года учёбы судачила с девочками и бросала в его сторону победно-уничтожающие взгляды? В уме завертелось популяризированное СМИ неприятное слово «педофил»…
Да и что он сможет ей сказать? «Ай-ай-ай, милая моя, девственность – это единственное сокровище, которое у тебя есть. Береги его! Она ведь с нашим знаменем цвета одного!» Тогда его уж точно засмеют! Будут звать ретроградом, неандертальцем, динозавром. Как можно в наш гедонистический век нести такую чушь?
«Но ведь можно же затронуть тему косвенно, – подумал учитель. – Узнать, какая у неё ситуация в семье, обозначить ориентиры, привести исторические примеры. Уж Анна Степановна-то им вдолбила, что не будь Сергия Радонежского, не было бы и России. А Сергий Радонежский был девственником и ни капельки не страдал