Все мы, так или иначе, пытались вывести ее на разговор, но она с удивительным мастерством уклонялась от наших попыток, не забывая при этом демонстрировать дорогие кольца с драгоценными камнями на руках, и бриллиантовые серьги. Понемногу мы оставили свои попытки, и как-то незаметно вернулись к беседе внутри нашего круга, разрешив «новенькой» просто присутствовать рядом.
Что удивительно, буквально все истории она воспринимала скептически. Ее левая бровь то и дело сардонически взмывала вверх, а губы кривила недоверчивая улыбка.
Мы провели вместе с ней целых четыре вечера. И ни разу за это время, «Золотая женщина» не стала теплее, внимательнее, более открытой. И, наверное, она так бы и уехала, окинув нас высокомерным взглядом, если бы на пятый вечер, маленькая Шарлотта, которая «умела колдовать», не подошла к ней, смело дотронувшись до усыпанной кольцами руки, и не спросила:
– Тебя, наверное, очень сильно обидели?
Передать словами то, что произошло потом, действительно трудная задача. Это был взрыв, эмоциональный, полный негодования, где женщина кричала в голос, что она богаче всех нас, вместе взятых, что на ней одежда стоит дороже, чем весь наш багаж, что ее золота и драгоценностей хватит, чтобы купить этот «вонючий хостел» вот уже прямо сейчас, и выгнать нас всех отсюда.
Ну и, как всегда бывает, после такого всплеска, последовала логическая развязка. Слезы хлынули из ее глаз потоком. Помнится, ей протягивали носовые платки, а она только приглушенно ругала стойкую тушь, которая оказалась недостаточно стойкой против ее слез.
Как только Шарлотта взорвала эту эмоциональную плотину, как только дама, наплакавшись, и успокоившись, взяла в руки чашку с крепким кофе, как только из ее глаз выветрилось надменное и высокомерное выражение, она была готова с нами общаться.
Она рассказала тысячи историй из своей жизни, маленьких новелл, может быть, когда-нибудь, я, с ее разрешения, издам ее мемуары. Но важны были не истории, а мысль, которая красной нитью проходила через все повествования. Ни богатство, ни дорогая одежда, ни украшения не давали ей счастья. Она была совершенно одинока. Не верила людям, не верила родным, и, мне кажется, даже себе не доверяла в полной мере.
Знаете, у этой истории, может быть, и есть чудесный конец… Но я не буду придумывать. Может быть, позже, когда я опять окажусь в Париже, я смогу что-то узнать о том, как сложилась дальнейшая жизнь у «Золотой Женщины». Но сейчас, все, что я могу сказать, это то, что она уехала рано утром, оставив весьма щедрые чаевые. А так же золотое кольцо с огромным рубином, в подарок Шарлотте, где на карточке было написано всего одно слово: «Спасибо!».
Глава 5. ОДИН ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ
По большей части, я – сова. Нет, конечно, я могу быть жутким гибридом совы и жаворонка, просыпаясь ни свет – ни заря, и засыпая далеко за полночь. Но в большинстве случаев предпочитаю наслаждаться нормальным сном, когда