– Тетрадь! И тавро!
– Вот они! – ответил Черепухин.
Капитан кивнул, не отводя глаз от мешка. Из мешка, шкурка за шкуркой, ползли соболя. И вдруг выскользнула беличья шкурка, вторая, третья.
– Э! Стой, стой! – воскликнул капитан. – А это что ещё такое?
– Это белки, – сказал Илэлэк. – Я же говорил: зима была снежная, соболь ушёл далеко, а белка посмотри как бита! Прямо в глаз!
– Не в глаз, а тупой стрелой, томаром, – сказал Черепухин.
– И соболь – три рубля, а белка – два алтына, – прибавил капитан. – За одного соболя пятьдесят белок. Вот только зачем мне белки?! Я же говорил: не надо белок! И песцов не надо. Надо только соболя! А у тебя их здесь сколько?
Илэлэк подумал и сказал:
– Должно быть сорок и ещё семь.
– Вот, – улыбаясь, сказал капитан. – Это правильно. Илья, считай!
Черепухин положил мешок, Илэлэк сел к столу. Черепухин начал считать соболиные шкуры. Считал, пересчитывал, макал тавро в чернила, припечатывал, раскладывал по кучкам, по сортам, и всего насчитал тридцать восемь.
– И это всё? – спросил капитан.
Илэлэк вздохнул и развел руки.
– И восемь белок, – сказал Черепухин. – И два горностая. Три горностая – один соболь. И там ещё что-то есть. Большое!
С этими словами он опять полез в мешок, долго нащупывал… и вытащил шкуру чёрной лисы. То есть это была не привычная чернобурая, а в самом деле совершенно чёрная лиса, на которой от носа до кончика хвоста нигде не было ни единого серебряного волоска. Черепухин провёл ладонью против шерсти. Ость чёрная, отметил капитан, подпушье тоже чёрное, густое. Черепухин повернулся к окну, поднял шкуру и встряхнул её. Мех заиграл, унялся. Черепухин посмотрел на капитана. Капитан сухо сказал:
– Одна царская лиса – пять соболей.
Черепухин согласно кивнул, посмотрел на Илэлэка. Илэлэк молчал. Черепухин вновь полез в мешок и, одну за другой, вытащил ещё две чёрных царских лисы. Они были одна краше другой. Капитан долго молчал, потом спросил:
– Сколько всего?
– Ну, – поморщившись, ответил Черепухин, – восемь белок и два горностая – это один соболь. И три чёрных царских лисы – это ещё пятнадцать соболей. И тридцать восемь здесь. Всего пятьдесят четыре. А надо было сорок семь. Но! – тут же продолжил Черепухин. – Это если считать три стойбища, тогда сорок семь. А если ещё два, которые откочевали, тогда должно быть ещё двадцать соболей, то есть всего шестьдесят семь, а здесь только пятьдесят четыре,