Слушайте, о волки!. Олег Герт

читатель уже в предисловии мог заметить лёгкое присутствие французского философа Рене Генона: и действительно, он со своим единым Принципом и изначальной Традицией будет нам надоедать на протяжении всей книги. Всю философию Генона легко объяснить при помощи одного-единственного образа, а именно, колеса со спицами. Центр колеса – это единый Принцип и изначальная Традиция, а спицы от центра к ободу – это манифестации (как это называл он сам) или отражения того и другого в отдельных культурах. Обод колеса, соответственно, представляет собою современный мир: то есть мир, в котором человечество живёт последние двадцать пять веков (то есть в период упадка человечества, ночи Сварога, Железного века и Полного Песца). Легко понять, что весь этот мир вращается вокруг единого центра – то есть Традиции и Принципа – однако, находясь на ободе, и видя перед своим носом только одну отдельную спицу, понять это пациенту бывает сложно. Это и составляет его главную проблему: в то время как люди, которым посчастливилось жить в эпоху Сатьи-Юги, в утро Сварога и «далеко до Рагнарёка», живут, так сказать, в самом центре колеса, то есть в полном соответствии с единым Принципом и изначальной Традицией.

      Возьмём веру в Бога: сам Бог расположен в центре колеса, а спицы – это многочисленные мировые религии, от древнего анимализма и шаманизма до христианства и ислама. Разумеется, плотно насаженному, скажем, на спицу зороастризма адепту крайне сложно понять, что барахтающийся на спице православия сосед вращается вокруг того же Бога, что и он сам: ведь единственное место их возможной встречи находится в центре колеса. Или, для контраста с духовным, возьмём половой вопрос: любой султан с гаремом хотя бы в четыре жены крайне неприязненно отнёсся бы к соседу, который не только сосредоточил своё внимание на единственной избраннице, но ещё и признал за ней право требовать от него моногамии. И тот и другой строит семью, это и есть центр колеса: однако разные спицы выводят этих людей на разные точки обода. Генон, по сути, просто указал на необходимость видеть общее в частном, видеть схожее в различном, находить единое в отдельном, – и метапсихология, по мере возможности, делает то же самое, ибо процесс разделения на дьявольские детали уже привёл современного человека на встречу с Полным Песцом: каковую, понятно, не хотелось бы затягивать.

      Рене Генон согласен с носителями ведического знания в том, что Кали-юга (она же ночь Сварога и Железный век) является периодом упадка: француз называет это «конттрадицией» и характеризует как эпоху ослабления интеллекта, падения нравственности и утраты смыслов. Однако и философия Генона, и логика тех, с кем он согласен, – это не брюзжание старого пердуна, и не вариации на тему «Раньше было лучше», «Совсем совесть потеряли» или «Сталина на вас нет»: они не жалеют о прошлом, поскольку как для ведических жрецов, так и для их верного французского оруженосца время тоже подобно колесу, то есть циклично. Мы – современники двадцати пяти