Митрополит Макарий (Булгаков) считал, что настоятели, следовавшие за Кириллом, пренебрегали монастырским уставом, нарушали обычаи и предания двух первых настоятелей, поэтому ревностные старцы нередко обличали их в этих поступках242. Н. К. Никольский также полагал, что окончательно оставить Симонов монастырь Кирилла побудили многочисленные нарушения монастырского устава при Сергии Азакове243.
Эту идею допустимо подтвердить иными аргументами. В житийном описании ухода Кирилла в Рождественский монастырь Пахомий Логофет специально отмечает, что преподобный «не оскорбися, ни же тому пререкова [не перечил – А. Н.], ни гнѣву мѣсто даеть»244. Если следовать мысли агиографа, у Кирилла был повод дать волю обиде и гневу. Поэтому данная фраза позволяет судить о наличии не упомянутого в Житии конфликта между иноками. Маловероятно, что братия спокойно отпустила бы из нового Симонова монастыря своего бывшего архимандрита, следовавшего заветам основателя обители, из-за тщеславия нового настоятеля.
Если взглянуть на целостный образ Кирилла Белозерского в его Житии, становится понятным, почему агиограф не мог писать о его участии в подразумеваемых горячих спорах с новым архимандритом. Кирилл был ориентирован на высокое иноческое житие, живым воплощением которого были Сергий Радонежский, святитель Феодор и святитель Михаил245. Присущий им умеренный аскетизм и соблюдение жесткого иноческого устава в сочетании с нисхождением к слабостям братии Кирилл сохранил в своём сердце и затем утвердил в Кирилло-Белозерском монастыре, который ещё долго хранил заветы преподобного, несмотря на непростую историю этой великой северной обители246.
Упоминание ухода Кирилла сначала в Старое Симоново и затем на Вологодчину перекликается с известным сюжетом из Жития Сергия Радонежского. В результате конфликта в Троицком монастыре со своим братом Стефаном Сергий ушел на Киржач, где основал новую обитель около 1355–1357 гг.247 Будучи автором нескольких редакций Жития Сергия Радонежского248, Пахомий Логофет мог сознательно описать рассматриваемые события в Симонове в Житии Кирилла Белозерского схожим образом. Однако не следует видеть за этим лишь литературную конструкцию. Знаменитый агиограф таким образом выразил духовную близость Кирилла с Сергием Радонежским и Сергиевской монашеской традицией в её кротости, смирении и незлобии.
Исходя из вышеизложенного, стоит обратиться к житийному повествованию о причинах ухода Кирилла на Белоозеро. В центре внимания два близких по времени