– Какой ты невежливый, Оденкирк. А ведь нас связывает очень многое.
На слове «очень» специально делает ударение, намекая на Мелани и мою сестру.
– Я бы с удовольствием не имел с тобой ничего общего.
Когда-нибудь я с удовольствием размозжу тебе голову, Савов, а потом скормлю псам из преисподней!
Виктор криво ухмыляется, кладет руку на плечи Мел и уходит с ней. Внутри опустошение.
– Что он хотел? – Кристен непонимающе озирается на нас. Никто не решается ответить, лишь Реджина покровительственно треплет ее по плечу.
– Некоторые люди, как скунсы, детка. Напасть не нападают, но вони от них!
Ощущение дежавю. Вот она за трибуной, прячет взгляд и дает краткие ответы. Только цена сейчас – жизнь Стефана Клаусснера. Все слушают размеренные ответы Мелани, отвечающей тихо и боязливо. Она постоянно кидает взгляд то на Еву, то на Савова. Но не на меня.
– Итак, вы уверяете, что Клаусснер вас защищал?
– Да.
Слава Богу! Показания Мелани и Стефана совпадают. Стеф говорил, что спасал девушку. Но Химеры не отдавали Сенату Мел, скрывая ее фразами типа: «Она не хочет ни с кем говорить. Ведь признания – дело добровольное. Это ее выбор».
Архивариусы понимают, что эти двое договориться никак не могли, поэтому ничьи дары при допросе не требуются.
– Рэйнольд Оденкирк и Ева Валльде, встаньте!
Дознаватель выкрикивает наши имена прямо во время показаний Мелани, так что я вздрагиваю. Мы с Евой встаем, будто в школе по оклику преподавателя.
– Мисс Субботина, воздействуйте на них.
Химера, подружка Мел, встает напротив нас.
– Мисс Валльде, почему вы не сказали на допросе, что брали на обряд экзорцизма Анну Шувалову?
– Потому что это сулило нам проблемы. Смертных брать на обряды запрещено.
Дознаватель копается в каких-то бумагах. После чего поворачивается к нам.
– Мистер Оденкирк, вы являлись учителем Анны на тот момент?
– Да.
– Почему допустили нарушение правила со стороны Евы Валльде?
– Приказ Первого Светоча.
– Реджина Хеллмак, почему был такой приказ?
– А как это относится к делу Клаусснера? – Я удивлен ответу Реджины. Она ловко обрубает нить, разматывающую клубок другого дела.
Дознаватель тушуется и понимает, что она права.
– Мистер Оденкирк, вы можете подтвердить слова Анны Шуваловой о незаконченности обряда?
Меня бросает в дрожь от воспоминаний, в которых Мелани рвет змеей в кровавой воде. И самое страшное – когда она попросила меня убить ее.
– Могу.
– Расскажите.
– Мелани пожаловалась на свое здоровье. А потом не спустилась к ужину. Ее мысли услышала Реджина, и мы все поспешили в ее комнату. Мелани…
– Анна.
– Что, простите? – я не понимаю, что хочет от меня Дознаватель.
– Вы два раза назвали Анну Мелани.
Эта