Под уздцы схожу с ума…
Алёне Бабанской
Под уздцы схожу с ума,
Кем – неведомо – ведомый
Сквозь лекарственный туман,
Обнуляющий изломы.
Раздвигая на ходу
Свет руками, с мёртвой точки
Я кого-то вниз веду,
Головой в себя просрочен.
Где-то кровью, где-то потом…
Где-то кровью, где-то потом,
Где-то желчью со слезой,
Протекала в стол работа
Человека над собой.
Океаны в каплях влаги,
Отпущение трудов…
Слиплись буквы на бумаге
В нечто чёрное без слов.
Сердце бьётся в пустоту…
Сердце бьётся в пустоту,
Бьётся с кукольною скукой —
Сокращённый с корнем стук…
И в ответ ему ни звука.
Как вести себя туда,
Где в лицо попутный ветер,
Где на солнечный удар
Рассыпаешься в ответе?..
То ли воздух дал осечку…
То ли воздух дал осечку,
То ли свет покинул грудь.
День как утро, ночь как вечер —
Ни проснуться, ни заснуть.
Время набок покосилось,
Дождь со снегом за окном.
Как безвременно красиво
Слился с кладбищем мой дом.
Я числом иду войной…
Я числом иду войной
За пределы суммы тела
Против стрелки часовой,
Чтобы кровь не зачерствела.
Лики кончено святых
Удивлённо смотрят: кто там,
К ним причисленный под дых,
С циферблатом бьётся током.
Бесчисленный Байковник
На дне двух лиц, случайно совмещённых…
Памяти Бобрышевой Т.
На дне двух лиц, случайно совмещённых,
Туземец плоскости зеркальных качеств
Искал единство паруса и ветра,
Растягиваясь в сумерках движенья…
Мой ослёнок золотистый…
Моей жене Кате
Мой ослёнок золотистый
На нескошенном лугу
Щиплет солнечные листья
И не щиплет шелуху.
День из мёда сотворенный
Расцветает на траве.
Бродит в платьишке ослёнок
С хохолком на голове.
А в лесу дремучем волки
Нагуляли аппетит.
Тень сердечная на ёлке
Головою вниз висит.
Сумрак режет по живому,
Дальше – тёмная вода
И небес надмирный омут
Без суда и без следа…
Даль безмолвно зеленеет,
Травы шепчут-шелестят,
Что опасностью болеет
Лес для маленьких ослят.
Тишина блестит очками…
Тишина блестит очками,
В небе тёмная луна.
Здесь сморчками и строчками
Вся земля заражена.
Мой русскоязычный лес —
Здесь я умер, здесь воскрес.
Лик размазан облаками,
Замерла