Домовой скривился, поднялся, подошел к пульту, стоявшему прямо перед ним, нажал какую-то кнопку и придвинул старый облезлый микрофон.
– Слышь, старый, варежку завали … Это не проститутка, а заказчик!..
– Вот жешь! – смеясь, прокаркал неизвестный из динамиков. – Что, дела так плохи, что ты теперь и такие услуги оказываешь? – старик рассмеялся. – Бабы в заказчиках, а ты у них мальчиком для утех?
– Ой, да заткнись ты, – отмахнулся Домовой. – Совсем, смотрю, от скуки мозгами двинулся. Я уж надеялся, ты подох там давно…
– Хрена лысого тебе на воротник, салага! Я еще тебя переживу!
– Кто это? – снова спросила, подойдя ближе, Александра, отойдя от внезапности.
– Хрен старый. Лейтенант, – отмахнулся рукой наемник. – Этот старик тут с самого дня «З» сидит… Раке… – он осекся. – Бункер сторожит, видите ли. Сдался он кому-то двести лет, ага!
– От таких, как ты, засранец, охраняю! – снова раздался голос в динамиках.
– На, поздоровайся, может старик кончит от твоего голоса или его инфаркт разорвет, бабы двадцать лет не слышал…
Саша робко подошла ближе, задумчиво осмотрелась, словно собираясь с мыслями.
– Э-э-э-э, здравствуйте. Меня Саша зовут… – наконец-то выдала она.
– Фига себе, – снова закряхтел старик. – Ты там ребенка что ли притащил… слышь, педофил, я тебе яйки-то твои оторву…
– Мне восемнадцать! – возмутилась девушка, слегка покраснев.
– А-а-а-а! Во-сем-на-адцать, – продолжал глумиться старик. – Тогда сама оторви этому жеребцу похотливому его бубенцы, задолбал он сюда баб всяких таскать…
– Слышь, старый, – скривился наемник. – Ты гони да не загоняйся…
– Ладно, не ори, шучу! – закудахтал в смехе старик. – Пожрать привез?
– Ох ты, какой борзый! – притворно возмутился Домовой. – Пожрать ему… Жри консервы свои заплесневелые, у тебя их там целый склад!..
– Ну и буду, – сделал обиженный голос невидимый лейтенант. – Хрен ты тогда сюда в следующий раз попадешь!
– Эх! Вот спущусь в следующий раз и намылю тебе шею!.. – улыбнулся Сашка, привязывая к прихваченному из грузовика мешку длинную веревку.
– Ага! Вазелин для себя прихватить тогда не забудь, – не остался в долгу сторож бункера, и оба засмеялись.
Домовой громко и раскатисто, а старик каркающее, сквозь помехи радиостанции.
– Открывай, давай бендейку свою, сейчас мешок спущу, – отсмеявшись, проговорил Сашка и отключил микрофон. – Так и живем, – пожал он плечами, глянув на спутницу.
Спустив мешок по веревке куда-то в разлом у левой стены, Домовой отряхнул руки от ржавчины и повел Александру по убежищу куда-то дальше.
– И он тут что, совсем один!? Вот это да-а-а-а! – задала мучающий ее вопрос девчонка, когда из коридора они попали в какую-то казарму с тремя рядами панцерных двухэтажных кроватей.
– Один,