– Фу, – заткнул нос стоявший у окна, помахал ладонью перед лицом. – Что ж ты за ссыкун-то такой…
– Он платил патронами. Пятьдесят цинков, – начал удрученным голосом Хан, отфыркавшись после того, как его вырвало.
Деваться некуда, попался. Может, хотя бы умрет быстро…
– Сказал, чтобы тебя привел туда… Про хлор тоже он рассказал, это вторая часть оплаты была за задание… А я же на мели, ты знаешь, груз не пришел, кредиторы деньги требуют, ну и согласился…
– Жалеешь?
Голос наемника больше не выражал никакой злобы или чего-то, похожего на нее. У Хана даже на мгновение в душе появилась надежда, что, может быть, все еще и обойдется. Торговца предупреждали, что Домовой крутой наемник и не стоит с ним связываться, но выбора действительно не было. Пятьдесят цинков крупного калибра на дороге не валяются, и их как раз бы хватило на покрытие расходов, но, как говорится, не фартануло…
– Да, – наконец-то отозвался торгаш тихим голосом.
Наемник вздохнул. Вынул из подсумка старенький телефон. Включил его, вызвал приложение с камерой. Навел сперва на себя.
– Я, наемник Домовой, сообщаю о выполнении задания, – смартфон разворачивается в сторону подвешенного к потолку торговца, – …торговца по имени Хан. – Камера направляется на два огромных баллона, по виду – кислородных. – Предмет договора – два баллона с газом «Хлор». В связи с нарушением основного пункта о нападении на группу наемников, я снимаю с себя дальнейшие обязательства по выполнению задачи. – Камера снова поворачивается на избитого торговца. – Контракт закрыт? – голос из-за кадра.
Хан шамкает губами, зло смотрит на мужчину. Странная внезапная смена плана, словно запись поставили на паузу и продолжили через какое-то время. На лице уставшего торговца появилась дополнительная пара новых ссадин, и он наконец-то слабо кивнул.
– Закрыт, – шепчут губы, выписывая себе приговор.
Смартфон разворачивается, в кадре вновь Домовой, досадливо трясет отбитой рукой.
– Контракт на выполнение задания закрыт. В связи с нарушением главного пункта договора Наемников и авантюристов я, Домовой, заношу Хана в черный список и отказываюсь от сделки и от выплаты за нее. Третье июня две тысячи сорокового года.
Запись обрывается.
– Собираемся, – скомандовал старший наемник, и группа зашевелилась, поднимаясь со своих мест. – Ты извини, но, – обратился он уже к торговцу, разведя руками, – сам понимаешь, такое простить не могу…
Хан заерзал, мозг сразу нарисовал несколько вариантов смертей, отчего под цветастой одеждой стало тепло и на заляпанный пол вновь потекла желто-кровавая струя. Здоровяк ухмыльнулся, развернулся и отправился на выход за товарищами. Торговец уже было понадеялся: шанс на спасение, ведь выкрутиться из такого положения еще как-то было можно, но, проходя мимо баллонов с газом, Домовой качнул один, тот с грохотом упал на пол. Сердце пленника пропустило