Какая паршивая сволочь засовывает мясо в мандарины? Не по-людски.
– Всё хорошо, да? – спросил психиатр.
– Всё хорошо, – сказал я.
– Скажите… я просто уточнить. Вы у меня в кабинете ничего не взяли случайно? Не захватили с собой? Ручку, книжку?
– Нет, – это была почти правда.
– Хорошо. Извините. Не стесняйтесь звонить, если вдруг что-то случится.
– Да, – сказал я.
Надо было сказать «спасибо», но я ж неотёсанный. К тому же, у меня тут уже «вдруг чего», и того гляди вырвет. Психотерапевт попрощался и отключился.
Я положил телефон, выдохнул и пошёл мыть руки.
Мясо не растёт на деревьях и не обрастает кожурой. Я разбираюсь в искусственном мясе, хотя и предпочитаю натуральное. Я вообще разбираюсь в мясе. Жена надо мной посмеивается.
Жена. Это она меня напинала сходить к психиатру. Сперва сказала «психолог», потом «психотерапевт», а потом выяснилось, что это психиатр. Разница как между скотоводом и мясником. Вроде не принципиально, но второе звучит страшнее. Я был готов идти к психологу, лишь бы она прекратила недовольно звякать посудой и пересчитывать мне извилины. Лишь бы её брат прекратил вздыхать и пыхтеть.
Жена. Жена, её брат и его знакомый психиатр. Оптимист, пессимист и реалист. У каждого стакан. Наполовину полный, наполовину пустой и хрен его знает наполовину какой. Я только знаю, что в стакане само собой ничего не появляется. Чтобы налить, надо заработать. А кто работает-то в семье? Я работаю. А они мне тут…
Мандарин лежал на кухонном столе на блюдечке. Кусочек кожуры был оторван, внутри были видны розовые волокна. Мясо. Как говядина, но не настолько красное. С желтоватым жирком.
Я спросил интернет. Интернет сказал, что да, так должно выглядеть человеческое. Что и требовалось доказать.
Спросил интернет, бывает ли мясо в мандаринах. Интернет меня не понял. Так я и думал.
Закурить бы. Закуришь – и мысли появляются. А без курева у меня мысли – как будто щёлкнул зажигалкой, и сразу окурок.
И как я в таких условиях должен понять, кто засунул мясо в мандарин – да так аккуратно?
Ну ещё, конечно, есть вариант, что у меня поехала крыша.
Наверное, психиатр виноват. Не знаю, как он это сделал. Но знаю как инженер: бывает, начнёшь чинить и сперва только всё сломаешь. Позавчера вот кстати. Только сунулся с гаечным ключом в привод наковальни – подтянуть, а оно хренак!
Жена смеётся, что я всегда объясняю непонятно. Ну не знаю, по-моему, понятно.
Жена. Жена, её брат, её мама и её подруги.
Достал кухонный нож. Аккуратно разрезал мандарин. Косточек не увидел. Пахнет мясом. Вытекло немного сока. Положил нож, вымыл руки, открыл холодильник, достал ещё мандарин. Взял чистое блюдечко и чистый нож. Положил мандарин на блюдечко.
Задержал дыхание, надавил лезвием, начал резать. Нож вошел внутрь, запахло приятно, потёк жёлтенький сок.
Уф-ф-ф.
Разрезал ещё один мандарин, потом ещё и ещё. Все нормальные. Перенюхал по очереди. Очистил одну дольку, осторожно положил в рот. Разжевал. Всё хорошо. Кисло, сладко.
Ладно, хрен на него. Хватит переживать из-за цитруса, Дмитрий, сказал я себе. Когда я разговариваю сам с собой, я к себе обращаюсь «Дмитрий», потому что себя надо уважать. Если не я себя, то кто? Точно не жена, ни её брат, ни её мама и не её подруги.
Убрал со стола, вытер. Цитрус с мясом хотел в урну кинуть, потом всё же решил убрать в непрозрачный судочек. Полежит в холодильнике, потом выброшу.
Решил расслабиться. Жалко, курить бросил. Пива в холодильнике нет. Одна здоровая еда. Есть нездоровая кока-кола. Ну и хорошо. Мозгам нужен сахар. Жена меня поправляет, говорит, что мозгу нужны углеводы. Я спрашиваю, а сахар что ли не углеводы? Она говорит: углеводы. Я говорю: ну а что тогда? А она говорит: ну и всё. А я говорю…
Пшикнул баночкой, поднёс ко рту.
Непонятно. Запаха нет, кола не льётся. Что за на хрен?! Наклонил банку над стаканом, а оттуда вываливается червь. За ним следующий, а за ним ещё целый комок.
Твою ж Христа господа бога душу мать!
Что это? Стой сука! Стой, куда!
Бросил банку. Схватил банку, чтобы не вылезли все. Ложку взял, ложкой червя обратно в стакан, чтобы не выполз. Бросил ложку. Стал метаться по шкафчикам, нашёл миску, бросил туда банку колы, стакан с червями, накрыл тарелкой, придавил сверху пачкой муки.
Дыхание такое, будто стометровку бегу. И пота столько же, только холодный. И какая-то херня на моей кухне. И жена скоро придёт.
Так, спокойно.
Я заглянул в посудомойку. Она молчала. Открыл духовку. Она не пыхнула на меня огнём. Включил миксер. Он не взлетел и не кинулся на меня с ножами. Увидел тёрку. Тёрка стояла смирно. Быть может, не подавала виду. Открыл ящик и