"Печатай! Или я сделаю это сам!" – это уже не приказ, а реальная угроза с возможными тяжелыми последствиями за невыполнение. Он и сам не замечает, каким говорит голосом и насколько сильно его кроет выбивающей волной неконтролируемой одержимости. Да! Он хочет эти снимки, как и свою девочку, чтобы все это принадлежало только ему, и только его руки и пальцы касались их, ничьи более!
"Ты уверен? Надо сказать, фотограф из тебя не ахти какой! Или фотомодель из меня абсолютно никудышная" – она все пытается его поддеть и свести в шутку явное нежелание делать распечатку.
"А мне по х*ю! Они мои, а значит, я буду делать с ними все, что захочу! И моя девочка на них самая сексуальная и обворожительная!" – и она МОЯ! МОЯ!!!
Всё-таки не сдерживается, поднимает руки к её личику и контрольным захватом оплетает ладонями голову и скулы, разворачивая на себя до того, как она успеет опомниться или испугаться по-настоящему.
"И это я довел её до такого состояния, и эти самые губки делали со мной самые восхитительные вещи!" – кровь опять шипит надрывной пульсацией в висках, застит глаза обжигающей пленкой, пока его взгляд с жадностью считывает любимые черты его сладкой красавицы. Задерживается на её раскрытом ротике, не в силах оторваться от этой завораживающей картинки. Большим пальцем обводит контур нижней губы, вспоминая ещё слишком свежий и яркий образ – как его возбужденный твердый член со вздутой упругой головкой скользил вглубь этого влажного жаркого "колечка", растирая его чувствительную поверхность до макового цвета горячего алого! Fuck!
Могла ли она понять в эти ничтожные мгновения, ускользающих в небытие драгоценных гранул невосполнимого времени, что это была не обычная похоть в чистом виде? Что сейчас её распахнутые затуманенные глазки, застывшее выражение уязвимой невинности и восхищенного ожидания резали его самыми нещадными клинками – по раскрытой настежь сердечной мышце и оголенным чувствам! Что это не он держал ее в своих властных ладонях, а она! Её пальчики контролировали каждый рвущийся удар его взбесившегося сердца, каждый вздох пережатых легких и сладкую вспышку боли по темным стенкам его надорванной души. Возможно когда-то он кого-то и любил, но… Едва ли сейчас это можно назвать любовью! Наверное, поэтому он ей об этом и не говорил? Не знал, как это назвать! Только показать, передать через свои прикосновения, ласки и взгляд, через желание раствориться в ней и стать наконец-то полной завершенной сущностью – цельной, неуязвимой и живой!
Как, моя девочка?.. Что такого сделать, чтобы ты тоже это ощутила, прочувствовала, поняла, приняла в себя и осознала, что это наше общее, единое? Что мы друг без друга ничто, и мы живем сейчас только благодаря этому…
Пожалуйста, почувствуй её! Произнеси, скажи… Впусти