До этого дня я не особо задумывался о ценности монет на Фариде, да и вообще о денежной системе рас. Очень сомнительно, что та часть разумных, которая не заперта на Фариде, а свободно перемещается по планетам, использует монеты в качестве денежной валюты. Здесь же, судя по всему, только монеты. Ну, еще некий алмид, о залежах которого упомянул рябой Арун. Я тогда не стал расспрашивать, усугубляя представление о своем лесном детстве, но очень интересно узнать, что из себя представляет местная нефть.
Оказавшись в довольно маленькой комнатке, я зажег жировую лампу и упал на узкую, но мягкую кровать.
– Да… Вот и мой первый постоялый двор в этом мире, – сказал я сам себе, вяло улыбнувшись.
Вытянув, как следует, гудевшие ноги, я вспомнил свое пробуждение в день падения метеорита. Что бы я подумал, лежа в своей постели, если бы знал, где мне придется ночевать?
– Черт, – ругнулся я.
Вспомнив Землю, мне голову услужливо залетели воспоминания с убежища, и в груди стало холодно и тяжело. Отсутствие возможности что-нибудь исправить или хотя бы отомстить просто разрывало мой разум.
Не в силах контролировать разгоняющуюся депрессию, я решил переключиться на более важную сейчас действительность. А важно было то, что я слаб по всем параметрам и моя никчемность никак не поможет мне отыскать сестру.
– Нужно помыться и подстричь бороду, – сказал я деревянному потолку. – Ну, и заодно постираться.
Кивнув себе, поднялся с постели и поплелся снова вниз, чтобы узнать о возможностях местных купален или что тут у них.
Соскочив с лестницы, я заметил за ближайшим столиком весь наш отряд, но проигнорировал их и бодро спросил у хозяина:
– Господин Корчаж, я хотел бы помыться, что может предложить ваша таверна?
– Во-первых, не таверна, а Двор Сумрачная Дархе, – поправил он меня спокойно, не отрываясь от протирания гладкой столешницы. – А во-вторых, купальни находятся во дворе.
– Ясно, прошу извинить, – кисло улыбнулся я.
– Ничего. Ларочка! – резко гаркнул он на весь зал. – Иди сюда, ласточка моя!
Из правой двери кухни выскочила чернявая девчушка лет двадцати. Низенькая, круглая, как бочонок, но симпатичная. Я вспомнил угрозы касательно этой девицы и решил, что Корчаж не зря запугал охранников.
– Да, папа, – мягко и приятно прошелестела Лара.
– Доченька, – нежно сказал Корчаж, – нужно господина постояльца проводить в купальни да проследить, чтобы он разобрался, где холодная и горячая водица.
– Да, папа, – со скромностью воспитанной принцессы склонила голову Лара и, кивнув мне, направилась к выходу.
Милая девочка оказалась великолепно воспитана. Хотя в такие времена дочери ее возраста, если я правильно оценил, уже бегали в женах.
Я двинулся следом за мерно плывущим бочонком и диву давался легкости ее шагов.
Мы прошли почти через весь двор, раздражая тихую ночь топаньем по деревянному настилу,