Звяканья наручников о кроватные детали, видимо, потревожили охранника.
– Сестра, я покурю, пойду, – сказал он кому-то и ушел. Звук шагов стих. Так вот откуда я во сне так задыхался то ли от дыма, то ли от запаха гари… ВЫХЛОП ПОКУРИВШЕГО ЧЕЛОВЕКА!!! На некурящего!…
Я открыл глаза, опять подергал наручники.
– Сильно мешает? – женский голос из-за спины (ну, я ж в лежачем положении, – значит из-за головы). Слышна какая-то грустная забота, – сочувствие, что ли?
– Есть маленько… Что со мной?
– Решето… Ой, с тобой же нельзя разговаривать. Запрещено.
– Кто запретил? Полиция?
– Да все, – и полиция, и доктора. Тебе больно?
– Да, есть такое. Пульсирует, нарастает, но я никак не пойму где конкретно. А почему ты меня решетом назвала?
– Так изрешетили тебя охранники, говорят. Из двух стволов палили, а ты всё шел и шел на них. Тебе что же, не больно было?
– Я не помню. Вообще ничего не помню. Чего они в меня палили?
– Не знаю. Говорят, что ты тоже в какую-то девушку стрелял, или в мужика… Кажется, они и сами не понимают, кто и в кого стрелял.
– Тоже не помню. Я помню в окне ресторана…
– Нет, не через окно, – ты, вроде, в упор стрелял! В ресторане…
– Что с девушкой и с тем мужиком?
– Их к нам не привозили. Только тебя.
– И что это означает, – я спросил, но смысл ответа уже становился понятен и без ответа.
– Или промахнулся, или в морг отвезли. Хотя, если бы промахнулся, то привезли бы на опознание. Но никто про опознание тебя девушкой не рассказывал, – только про охранников. А те помнят, что в тебя стреляли, но стрелял ли именно ты в ту милующуюся парочку – сомневаются. На них кричали, ругались, а они разводят руками… Говорят, что видели тебя только на улице, в из зала вся публика разбежалась, да и загораживала весь расстрел…
Мне показалось, или я на самом деле так устал, что на лбу выступил пот? Или… Ответом послужили опять накатившие пустота и небытие.
…Опять свет. Тусклый, мерзкий, – но хоть не режет глаза. Охранника нет рядом, кажется. Спит?
– Сестра, мне больно!
– Потерпи, тебе до укола еще 6 часов.
– Сестра, но мне больно!
– Потерпи, посчитай про себя, – так и время быстрее пройдет, и боль станет меньше.
– А сколько время сейчас?
– Два часа ночи.
…Один, два, три, четыре… пятьдесят пять, пятьдесят шесть…
– Сестра,