– Вот каналья! – более весело, чем сокрушенно, воскликнул Федор Кузьмич. – Туда же, карга старая, отпускать не хотела! Все, говорит, забрали. Да я ее знаю!
Как немедленно выяснилось, Федор Кузьмич говорил о бабке, беззаконно торговавшей вином прямо с крыльца избы. По случаю именин бабка сочла за лучшее временно прекратить торговлю, тем не менее, Федору Кузьмичу удалось-таки выудить у нее полштофа водки. Запрыгнув на край телеги, он вынул из-за пазухи свою добычу.
– Не сочтите за дерзость, – проговорил Федор Кузьмич, протягивая мне зеленоватую бутылку. – Я и сам не любитель, исключительно ради спасения от сырости и ветра.
– Благодарю покорно, не имею склонности, – ответил я именно то, что было чистейшей правдой, спиртное я не мог переносить ни в каких видах.
Федор Кузьмич похлопал возницу по плечу, и мы тронулись. Он несколько насупился, услышав мой отказ, но, сделав пару глотков, снова вернулся к оживленному настроению духа, а скоро возобновил и свои увещевания насчет города.
– А если касательно женского полу, – доверительно понизив тон, продолжал Федор Кузьмич. – То уж тут никакими средствами не сможете переубедить, будто есть где-то краше девицы, чем в нашем городе. Самые-то лучшие цветы в провинциальных оранжереях произрастают. А в столицу их только на показ привозят. Не так ли?
– Пожалуй, самые красивые цветы к нам из-за границы везут, – несколько угрюмо ответил я.
– Ну, умыли вы меня! Прямо умыли! – радостно воскликнул Федор Кузьмич и сделал большой глоток своего зелья.
Он, кажется, не заметил моей угрюмости, чему я только обрадовался, как и тому, что разговор свернул на другую тему. Дело в том, что к тому времени общение мое с прекрасной половиной человечества было крайне неудачным. В присутствии дам я конфузился, говорил глупости, а то и пошлости, в итоге сам же отчаянно за них краснел. В общем, предмет этот был весьма и весьма щекотливый.
В душе я жаждал и искал общения с дамами, и не то что в каком-то там особенно сладострастном смысле. О нет! Самый невинный разговор в обществе удовлетворил бы меня абсолютно, пока, по крайней мере. Я чувствовал неодолимую потребность женского общества. Потому хоть я и выказал внешнее любопытство, когда разговор зашел о сельском хозяйстве, а затем и промышленности Устюженского уезда, но внутренне возликовал возможности быть представленным, так сказать, на дамской половине устюженского общества.
Путь наш до Устюжны завершился, уже когда бледные северные вечера