Что уже было «говорить за разговоры» политических оппонентов! (Про себя, «поборник демократии для наружного применения», Михаил Сергеевич возмущался совсем не по-демократически: «Дожил, мать твою так: челядь оппонирует хозяину СССР!»). Подобные «разговоры» были Горбачёву не в новинку, но в этом году они приняли характер открытого противостояния и даже угроз совсем не шутейного характера.
Так, девятого января ельцинист Лучинский, председатель комиссии Верховного Совета РСФСР по гласности и печати, уже в открытую заявил: «Горбачёв предстанет перед нашим судом, так как многие его деяния предусмотрены УК». Каково: «предстанет перед нашим судом»?! И за что?! За то, видишь ли, что «многие его деяния предусмотрены УК»! Это какие, такие, «деяния»?! Это «новое мышление» предусмотрено УК?! Это «ускорение с обновлением» предусмотрены УК? Это «гласность» и «больше социализма» предусмотрены УК?! Нет, как вам это нравится, господа… в смысле: товарищи… пока ещё?!
Следом за челядью на «Михал Сергеича» обрушился и сам хозяин. Спустя три недели после шокирующего заявления Лучинского Ельцин потребовал отставки Горбачёва. И не только потребовал, но и определил, за что: «за шесть лет антинародной политики»!
В отличие от начавшихся атак «слева», нападки «справа» и не прекращались. (Благодаря стараниям демпрессы, полюса чудовищным образом поменялись, и теперь ортодоксальных большевиков обзывали «правыми», а антикоммунистический элемент – «левыми»).
Но с наступлением лета и они усилились: даже пора массовых отпусков не снизила ни остроты, ни накала критики. Да это уже и не критика была: всего пару недель тому назад, в первых числах июля трио из Большевистской платформы в КПСС, Марксистской платформы в КПСС и Инициативного движения коммунистов отвергли проект новой Программы КПСС, который был подготовлен Горбачёвым и его советниками. А в самый канун июльского Пленума ЦК тридцать областных парторганизаций выступили за смещение Горбачёва с поста Генсека! Под такой афронт Михаил Сергеевич не мог не прийти к единственному выводу: если это – критика, тогда что же такое «бунт на корабле»?!
Но нападки «справа» – от большевиков-ортодоксов – не пугали Горбачёва. Не пугали оттого, что ортодоксы сами пугались… собственной ортодоксии. Ортодоксальная решительность была не по зубам «ортодоксам от трибун и газет». Эта публика изначально не была способна на решительные действия, а теперь, при отсутствии навыков политической борьбы и переходом стратегической