Железная Ева. Ночь гнева. Alex Bass

использован гражданин, как принято сейчас говорить, независимого Точикистона Султонбек, уволенный с работы по расовым мотивам в соответствии с директивой тоталосоцистского правительства от четвертого декабря прошлого года. Несчастный нашел убежище в этом музее. Надеюсь, вы простите художнику небольшое вольнодумство, если я скажу, что не одобряю деятельность «чурбонов»? Мелочное самоутверждение – удел ничтожеств, а я занимаюсь ловлей исключительно крупной рыбы. Разве можно себе представить, чтобы Булгаков или да Винчи пошли и до кого-нибудь до*бались?.. Теперь Султонбек подрабатывает на полставки у нас, в отдельные дни его заменяет Монадбой. Изначально я планировал выставить менее шокирующий арт-объект, но в конце концов решился на небольшой рискованный эксперимент.

      Второе произведение, выставленное в этом зале, называлось «Римминг Иуды», и название полностью соответствовало тому, что было изображено Бунтарченко на холсте. В яркой, предельно натуралистической (если здесь годится это слово) манере художник изобразил момент эякуляции, причем время от времени водяные брызги, изображавшие священное семя, неожиданно фонтанировали прямо на зрителя из шланга, скрытого в стене за полотном.

      Комментарий художника:

      – Только ненависть и любовь могут бесконечно вдохновлять на творчество. А любые рамки – это всегда ограничения. Я не хочу, чтобы про меня можно было сказать: «это – нацист», «это – тоталосоцист» или «это – постструктуралист». Я хочу быть более глобальным, хочу занимать пять страниц «Википедии» одним лишь перечнем главных моих идей.

      Просмотрев все представленные работы, господучи вспомнила откровенно не понравившегося ей «Иуду» и с иронией поинтересовалась у мастера:

      – Полагаю, вы считаете себя гением?

      – Если гений – это человек, способный долго и плодотворно работать, создавая шедевр за шедевром, тогда да – считаю.

      …Сидя с мужем в «Тур’S бургерS» после посещения музея, Алина Леонидовна в сотый раз пыталась завести разговор на волновавшую ее тему, советуя Антипу Витальевичу стать «чурбоном», то есть современным рыцарем, и испытать новые ощущения, пробировав «агрессиолин» и обретя вдохновение в уличной войне.

      – Нет, – твердо ответил Антип. – Я на это дело не могу согласиться. Ты видела в музее таджика? Да его там как в зверинце выставляют, и для кого?! Твои «чурбоны» – не рыцари, а обычные инквизиторы; палачи под «агрессиолином», нападающие с целью лишить жизни как правило превосходящим числом на безоружного и находящегося в заведомо невыгодном положении противника хотя бы потому, что он не готовился драться, а думал о своем. Рыцари бились на равных, а не как пидоры. В плохом смысле. Собственно, гомосеки лучше твоих «чурбонов», и если б ты предложила мне в поисках новых ощущений пое*аться с парнем – вдруг, понравится? – я б не так сильно обиделся, как на предложение стать палачом. Не нужно засорять ноосферу мрачными