Весной аисты принесли письмо от родителей Невешайноса. Отец писал, что монеты, посланные сыном, их очень обрадовали и не только потому, что они полностью расплатиться с долгами и купить себе соли и кое-что из одежды, но, и собственно потому, что они ощутили на себе любовь и заботу их подросшего сына. Родители были здоровы и желали всего самого лучшего Тулу, Клему, Анне и их детям.
«Увидимся ли мы когда-нибудь, сынок?» – писал отец. – «Жадей, к сожалению, жив-здоров, а его стражники, хотя и реже, чем в прошлом году, но наведываются проверить, не вернулся ли ты, а недавно жили у нас три дня, искали тебя во всех углах и в лесу.»
Невешайнос последние слова отца читал, сдерживая слезы. Действительно, увидит ли он отца с матерью? Ведь скоро уже два года как он ушёл из дома.
В конце мая появился неожиданный и приятный гость – Вэн. На этот раз он был не один, а с целой свитой – четверо солдат с мушкетами на крепких конях. Кроме того, хоть сам, как и в прошлый раз, приехал верхом, его маленький отряд замыкала карета, запряжённая четвёркой – две пары цугом – белых как снег лошадей, а на облучке и запятках кареты ещё по солдату с мушкетами. Из окон кареты выглянула одна из служанок Веты по имени Тала.
– Ого! – воскликнул Клем, увидев этот отряд.– Далеко ли собрались таким караваном, за каким сокровищем?
– Да уже приехали, – ответил Вэн,– а о сокровище поговорим позже.
При этих словах Лана, стоявшая на крыльце, покраснела как маков цвет, а служанка Веты бросила на неё лукавый взгляд.
Клем пригласил гостей к мгновенно собранному столу. Вэн и Тала приняли приглашение, солдаты уже устроились на поляне за домом по дороге к озеру, где разбили палатку.
– Как же вы таким отрядом через Тилюдию? Ведь одному и то пройти через эту страну тяжело, – спросил Клем, когда гости утолили первый аппетит.
– О, мне необычайно повезло, – ответил Вэн. – Три недели назад к нам прилетел охотничий сокол, у которого на лапке было кольцо с гербом Тилюда Десятого. Торнгод решил вернуть птицу хозяину и отправил с этим поручением меня. Тилюд был очень удивлён, и обрадован, когда узнал, с чем я приехал. Оказывается это был его любимый сокол и разозлённый потерей он пригрозил своему сокольничьему, что если через десять дней тот не найдёт сокола, то ему отрубят голову. И на радостях, что сокол нашёлся, Тилюд спросил меня, какую награду я хотел бы получить. А я уже знал, что сказать и попросил у него разрешение на беспрепятственный проезд через его страну в Приморское королевство и обратно. И, представьте себе, он дал мне не только разрешение, но и ещё вот что. С этими словами Вэн полез в карман и достал свёрнутый в трубку лист пергамента:
ОХРАННАЯ ГРАМОТА
Настоящим мы, Тилюд Десятый – великий волшебник и могущественный король, правитель Верхней и Нижней Тилюдии, любимый повелитель наших подданных, торжественно сообщаем всем и каждому, что в знак нашей благодарности за особые услуги, оказанные нам подданным нашего высоко друга короля Пафия Шестого Вэном – офицером, состоящим на службе у благородного сеньора Торнгода, разрешаем названному Вэну в любое время года, дня и ночи беспрепятственный проезд и проход через наше королевство в страну, называемую Приморским королевством. В сопровождении упомянутого Вэна может быть одновременно не более двенадцати человек, из них десять вооружённых, включая его самого. Все они находятся под нашим высоким покровительством и охраной.
Любой житель Тилюдии, который будет иметь наглость не считаться с этим нашим высочайшим повелением, подлежит наказанию, определяемому нами лично в зависимости от тяжести поступка и личности ослушника, но не менее, чем тридцати ударам палкой по мягкому месту, противоположному голове.
Свою руку и печать приложить изволил Тилюд Десятый.
– Да… – с нескрываемой завистью протянул Невешайнос. – Вот бы мне такую грамоту. Я бы тогда домой сходил, посмотрел бы, как мама с папой живут. Сколько человек, вы говорите, может быть в вашем сопровождении, двенадцать? А сейчас семь, значит…
Но Вэн продолжил, обращаясь к Клему и Анне:
– Уважаемые и высокочтимые госпожа Анна и господин Клем! Я имею честь просить у вас руки вашей дочери. Я понял за эти месяцы, прошедшие после нашей встречи, что она – единственная, кто может составить моё счастье, жизнь без неё для меня немыслима.
– Спасибо за честь, которую вы делаете нам своим предложением, – ответил Клем, – но ответ зависит не от нас, а от Ланы. Ей жить, ей и решать. Что скажешь, Анна?
– Да, я тоже так думаю. Пусть решает Лана. – согласилась Анна. Лана, сидевшая тут же за столом, и от слов Вэна покрывшаяся густым румянцем, от смущения не могла вымолвить ни слова, но взгляд говорил её лучше всяких слов. Наконец, она собралась с силами, встала и протянула Вэну обе руки.
– Я согласна, – почти прошептала она.
– А как относятся ваши родители к тому, что вы – офицер,