Сорокалетний дед мальчика озадаченно крякнул. Почесал начавшую лысеть голову, и вышел вслед за ветхой старушкой. Почтительно помог ей спуститься по ступеням высокой веранды. Проводил до калитки и лишь там решился спросить: – Может быть, есть какое-то ОСОБОЕ народное средство?
– Продайте его. – безразлично отмахнулась старуха: – Пусть у него появятся другие родители. Лучше всего, те, у кого в роду всегда появлялись одни пацаны. Они поименуют его по-иному и, тем самым, предрекут ему другую судьбу. День ребёнок у них поживёт, а, как станет темнеть, заберёте домой. Если, к тому времени, он ещё не помрёт.
Кто его знает, вдруг таким простым образом вы сумеете обмануть безносую жницу? Придёт «костлявая» за маленьким Глебом к его новой родне. Там мальцов очень много, а с таким именем нет.
Если она сильно замоталась за день, то может решить, что его утащила какая-то другая потусторонняя сущность. Их вокруг нас полно обретается. Плюнет «косая», да и уберётся назад в своё логово.
Древние знахари мне говорили, что такая простая уловка иногда помогала… – знахарка тихо хихикнула и, тяжёло опираясь на длинный посох, пошла по пустой сельской улице.
Фёдор Терентьевич немного помялся и предложил вслед пожилой собеседнице: – Давайте я Вас до дома подвезу на машине.
– Сама доберусь!– презрительно фыркнула женщина: – Здесь рядом. Всего то и нужно пройти десяток дворов. А ты немедленно принимайся за дело с продажей ребёнка! Вдруг успеете всё провернуть до визита старухи с косой?
Сбитый с толку словами ведуньи, огорчённый мужчина замер на месте, как вкопанный. Да так и остался стоять среди пустой тёмной улицы. Немного потоптался в глубоком раздумье. Повернулся и пошёл в другой конец большого села.
Скоро добрался до дома товарища, Григория Харитиничева. С ним Фёдор в срочную воевал в одной из горячих точек планеты. Он постучал в закрытые ставни, и услышал сонный голос товарища, который лениво спросил: – Кого там ещё принесло?
Узнав, кто пришёл в такое позднее время, Григорий предложил старому другу пройти в летнюю кухню. Мол, там, никому не мешая, можно спокойно обо всём поболтать.
Сам быстро оделся. Взял спички, початую пачку с дешевеньким куревом и быстро вышел из дома. Они сели на лавочку, стоящую под невзрачным навесом, и начали о чём-то беседовать. Так они и сидели там почти до рассвета.
Меж тем, новорождённый Глеб Прохоров всю ночь метался в очень сильной горячке. Его двадцатилетняя мама сидела возле самодельной детской кроватки, в которой когда-то возилась сама. Смотрела на сына и не могла сомкнуть заплаканных глаз.
На рассвете сорокалетний мужчина вошёл в тёмную горницу. Строго посмотрел на супругу, которая немедленно поднялась с постели. Кашлянул и сказал голосом, не терпящим никаких возражений: – Буди-ка Марию, я скажу, что нужно ей делать!
Мама несчастного мальчика опять беззвучно заплакала. Не споря с насупленным мужем, бабушка молча пошла в детскую комнату. Мария, была второй дочкой в их дружной семье. Она часто оставалась за старшую и давно привыкла во всем помогать по хозяйству.
Девушка проснулась от первого шороха. Вскочила с кровати и торопливо оделась. Внимательно выслушала суровые наставленья отца. Бережно положила больного племянника в подол своего сарафана и вышла из дома.
Время уже приближалось к выгону скотины в общее стадо. Все люди были давно на ногах. Вышли во дворы своих просторных домов и молча возились в хлевах, возле коров. Их уже подоили и ждали, когда мимо поедет пастух. Тогда можно будет вывести бурёнку на улицу. Овцы сами за ней побегут.
Неся племянника в своём подоле, Мария двигалась посередине пустой сельской улицы, и громко кричала. То есть, вела себя так же, как те коробейники с автолавок, что изредка забредали в их глухое местечко. Вот только сегодня, селянам предлагали не какие-то житейские мелочи, крайне нужные в каждом в хозяйстве. Им сегодня сулили нечто совершенно другое.
– Продаю малого мальчика! Месяц от роду! Кому мальчик нужен? – звонко кричала Мария. Малыш тихо лежал. То ли уснул, то ли лишился сознания от сильного жара?
Заинтересованные таким необычным товаром, соседи тотчас покидали дома и подходили узнать, что и почём? Некоторые даже делали вид, что хотят купить пацанёнка и принимались за торг.
Помня наставленья отца, Мария просила огромную сумму. Совсем не уступала в цене и, естественно, ни с кем и не смогла сговориться. Зато Григорию Харитиничеву, у которых было семеро своих сыновей, она уступила больного племянника удивительно дёшево. Спросила за него всего лишь один советский жёлтенький рубль.
Мария отдала покупателю недужного мальчика. Получила мятый потёртый билет Казначейского банка СССР. Зажала его в кулаке, как огромную ценность, и вихрем помчалась домой. Фёдор Терентьевич взял у дочери сумму, вырученную за несчастного внука. Повертел небольшую купюру перед глазами. Не нашёл в ней ничего интересного и передал заплаканной матери Глеба.
– Ведунья