Ищи себя там, средь кроны густой,
Сплетённой веками и честью,
Иди жарким сердцем сложённой тропой.
Стань Древа достойною ветвью.
***
Загнанный вепрь роняет слюну на пожухлую траву. Заросли колючего, густого, хищного Орелина не пускают его, заперли в углу между стен Вэндела. Красные глазки вепря сверкают, как рубины в перстнях ленивого наблюдателя, смотрящего на вепря с высоты Золотой башни замка.
Скука, опять вепрь, стена, Орелин. Ничего нового. Даже честь метнуть копьё в услужливо поставленную звериную холку, уже не кипятит Крону кровь.
Единственное, что сейчас не даёт ему уйти со стены – взгляд Равана.
Опять он следит за охотой Крона из своего логова в Чёрной башне. Прожигают кожу на затылке эти два его чёрных глаза.
У Крона тоже чёрные глаза, но не такие бездонно-безнадежные, как у дяди. Скорее его глаза, бархатные, ленивые, влажные.
Крон двадцать два года с нетерпением ждёт своё двадцати трехлетие, чтобы самому, наконец, стать властителем Вэндела и избавиться от ненавистного протектората Равана.
Двадцать два года душевной лени, бесконечного ватного сна. Мелькающей чередой балы, охота, потакание любой прихоти Крона. Вереницы наложниц, кочующих по всем башням Вэндела. Иногда, Крону даже кажется, что благородный замок насквозь пропах этим запахом ложного Орелина, похоти и лжи. «О! Крон! Я люблю тебя! О! Ты не подражаем! О! О!». И жгущие затылок два чёрных, злых глаза. Везде, всегда.
Как будто, Раван чего-то напряжённо ждёт. Он часами стоит у стены старого Храма, где нарисовано Древо Вэндела. Что он там видит? Завитки, цветки, ветки, бесконечно закручиваются, меняются, разбегаются. Каждый день новый круг, палочка, точка. Старые веточки исчезают, иногда, снова проникают сквозь густую крону, но, вновь пропадают…
Крон пытался однажды по Большой книге читать Древо. Скука. Лень.
Вепрь визжит от бессилия, Орелиновые кусты прочно захватили его шипастыми чёрными лозами, впились, рвут плоть. Кровь зверя ручьями льётся на землю. Загонщики молча столпились на почтительном расстоянии от стены, задрали свои головы вверх. Ждут, когда Крон, по традиции королей Вэндела, проткнёт копьём холку зверя, попадёт в бьющееся отчаянно сердце, и упокоит его.
Очередная наложница висит на локте Крона, старательно лопочет про его великолепие, как заведённая. Стряхнул её с локтя в сторону копья. Принесла, встала на колени, подаёт с придыханием. Лижет красным язычком алые губки. Фу!
Крон кипит от злобы, он ненавидит себя и всех, кто заставляет его быть Кроном – наследником Вэндела, властителем душ и земель… Лживым, ленивым, развращённым ублюдком.
Копьё летит в холку вепря…
Впервые за все годы, что он стоит не стене Золотой башни Вэндела, Крон не попал в сердце добыче.
Боль в затылке Крона становится нестерпимой. Он бежит вниз со стены замка, нарушая все традиции, расталкивает опешивших загонщиков, одним прыжком заскакивает вепрю на спину и проталкивает копьё к сердцу.
Удар, агонизирующее животное изгибается в смертельной дуге. Крон летит головой в серую, шершавую стену Вэндела. Удар. Боль,