– Молоденькие совсем. Юницы… Руки и пятки грубые – знать, крестьянки. И какому ироду понадобилось их убивать? Сегодня убили-то, и не так давно… вон, кровь едва запеклась… Та-ак… Лес прочесать мы до темна не успеем… Тогда завтра! Посейчас же дев этих – в обоз. Завтра и похороним в этом, как его…
– Плесово, княже, – подсказал Никита.
Плесово – так называлось село, где была устроена верфь и куда нынче добирался воевода Потемкин. Ехал не просто так, не новыми стругами любоваться, просто уже совсем скоро в Плесово должен был явиться сам государь Алексей Михайлович. Царь лично занимался подготовкой рижского похода и даже собирался возглавить войско. Вот-вот приедет – и в поход! И – горе Риге, горе – Лифляндии!
Что же касается Потемкина, то тот должен был получить указание относительно его собственной армии, той, что захватила Ниен. Что дальше-то делать? Стоять в Орешке? Или идти воевать Выборг? Людей, конечно, для такого похода маловато, но как велит государь, так и будет. Хоть Выборг возьмем, хоть Стокгольм!
Неожиданно улыбнувшись, князь покивал:
– Да, Плесово… А сейчас мы где ночуем?
– В каких-то Жданках, княже.
– Большая деревня?
– Да нет… И церкви там нету.
– Тогда дев несчастных везти до Плесово. Там погребсти. Да и… может, из родных кто опознает? Ну, что стоишь, сотник? Двигаем дальше!
Вытянувшись, Бутурлин снова взметнулся в седло. Звание сотника он тоже получил после взятия Ниена и ныне возглавлял передовой отряд, командуя сотней головорезов из таких же, как и он сам, небогатых провинциальных (городовых) дворян да детей боярских. При каждом помещике имелись боевые холопы, у кого больше, у кого меньше, но у каждого – небольшой отрядец. Все, как и должно – «конны, людны, оружны». Вот-вот получат и жалованье – с царем едет на верфи солидный обоз!
Жалованье это хорошо… Никита Петрович подогнал коня – в Жданки надобно было успеть засветло, а скорость всего воинства зависела от авангарда. Жалованье… Каждому служилому дворянину полагалось по пять рублей в год, а Бутурлину, как сотнику, и все восемь! Деньги не такие уж и большие, один боевой конь стоил десять рублей. Не в деньгах, конечно, дело – в землице. Коль подсуетиться, так Поместный приказ, по воеводы слову, может и еще землицы начислить. К примеру, покойного соседа, боярина Хомякина земли… ну, то озерцо, которое спорное. Князь Петр Иваныч, к слову сказать, давно тот вопрос разрешить обещался. Не забыть бы напомнить, ага.
Пока молодой помещик занимался ратными делами, хозяйством на его землях заправляла юная ключница Серафима, дева, несмотря на возраст, умная, ушлая, да в придачу еще и красивая – не оторвать глаз! Стройный стан, грудь упругая, коса светлая девичья, ресницы долгие, пышные, трепетные, очи же – ярко-голубые… как у давнишней пассии Никиты Аннушки Шнайдер, дочки богатого купца из Ниена. Ах, Анна, Анна… Целовались ведь когда-то, ага. Однако уже около года как увез Аннушку