Решение созрело окончательно. Позвонить матери можно было с гарнизонного узла связи. Но телефонистки в основном жёны офицеров и уже завтра про его звонок узнают все. Фурсов решил ехать на переговорный пункт в райцентр, расположенный неподалёку. Автобус пришлось ждать долго, но он, согреваемый жаждой мщения, не ощущал ни ветра, ни начавшегося дождя. Надвигался смурной осенний вечер. Офицерам не рекомендовалось с наступлением сумерек покидать гарнизон, так как в райцентре пошаливали… Но ничто не могло остановить Фурсова – он поставил перед собой очередную цель.
На переговорном пункте тоже пришлось ждать более получаса, прежде чем объявили:
– Лухов Московской области, вторая кабина.
Фурсов тщательно прикрыл дверь кабины и взял трубку.
– Алло мама, это ты?
– Саша… ты откуда звонишь? Что случилось?!
Мать не ожидала звонка, ведь Фурсов звонил ей где-то с неделю назад ещё со старого места службы, сообщил, о своём переводе, и что теперь позвонит не скоро.
– С нового места… Дела вот принимать собираюсь, – он не решился сразу заговорить о главном. – У тебя как дела?
– Да какие сейчас у меня дела… в очередях… по магазинам целый день. Тут даже в наш ветеранский такие очереди, ты ж знаешь. Даже со старухами во дворе поговорить некогда. Дожди вот зарядили. У вас то, как там погода?
– Тут тоже дожди, – поддерживал Фурсов разговор, собираясь с духом.
– У тебя ничего не стряслось? Серёженька-то как не болеет? – мать спрашивала о маленьком сыне Фурсова от второго брака, о сыне от первого и о неродной дочери в телефонных разговорах между сыном и матерью говорить было не принято.
– Третьего дня, когда уезжал, всё нормально было.
– А чего ж это ты вдруг звонишь-то? – зная сына, мать не верила, что он может позвонить так скоро без веских причин.
Фурсов решил больше не тянуть:
– Слушай ма, какая сейчас фамилия у Аньки Селивановой из 54-й квартиры?
– А что такое?
– Да так…
– Сейчас… кажется Малькова, да муж у неё Мальков, точно. А тебе зачем?
– Значит сын её здесь, в этом полку служил, который я принимать буду.
– Да что ты! А почему служил, ведь его только прошлой осенью забрали… Да, точно помню, два дня пьянствовали, когда провожали, по ночам уснуть нельзя было, всё плясали да песни орали. Перевели что ли куда?
– Да нет, повесился он сегодня утром.
– Да что ты!..
– Да, вот так.
– Саша, а тебе за это никак не попадёт?! – забеспокоилась