Каучук был дефицитным и драгоценным, а русские требовали его в самых больших количествах. Мне даже пришлось позаимствовать из наших скромных запасов.
Премьер-министр – Сталину
28 июля 1941 г.
«1. О каучуке. Мы доставим товары отсюда или из США самым лучшим и самым кратчайшим путем. Пожалуйста, укажите точно, какого рода каучук вам требуется и каким путем его доставить. Предварительные распоряжения уже отданы…
3. Замечательное сопротивление русской армии, защищающей свою родную землю, объединяет всех нас. Германии предстоит выдержать ужасную зиму непрерывных бомбежек. Никто еще не переживал того, что придется теперь пережить ей. Морские операции, о которых говорилось в моей последней телеграмме, уже осуществляются. Приношу вам глубокую благодарность за то, что вы в самом разгаре своей великой борьбы сумели понять, как трудно нам сделать большее. Мы сделаем все, что в наших силах»…
Я всячески старался путем частого обмена личными телеграммами создать такие же дружественные отношения, какие сложились у меня с президентом Рузвельтом. За время этой длительной переписки с Москвой меня не раз осаживали и только изредка удостаивали добрым словом. Во многих случаях на мои телеграммы вовсе не отвечали или же ответ задерживался на много дней.
Советское правительство полагало, что русские оказывают нам огромную услугу, сражаясь в своей собственной стране за свою собственную жизнь. И чем дольше они сражались, тем в большем долгу они нас считали. Это была небеспристрастная точка зрения. Два или три раза за время этой длительной переписки мне приходилось протестовать в резких выражениях, в особенности против скверного обращения с нашими моряками, которые подвергались стольким опасностям, доставляя снабжение в Мурманск и в Архангельск.
Однако почти неизменно в ответ на запугивание и упреки я «пожимал плечами терпеливо; терпение – девиз»[9]всех, кому приходится иметь дело с Кремлем. Кроме того, я всегда делал скидку на те тяжелые условия, в которых находились Сталин и его неустрашимый русский народ.
Германские армии далеко продвинулись в глубь России, но в конце июля возникли существенные разногласия между Гитлером и главнокомандующим Браухичем.
Браухич полагал, что группа армий Тимошенко, заслонявшая Москву, составляла главные силы русских и что ей нужно нанести поражение в первую очередь. Этого требовала ортодоксальная доктрина. Вслед за тем, утверждал Браухич, необходимо взять Москву, главный военный, политический и промышленный центр всей России. Гитлер был с этим решительно не согласен. Он хотел захватить возможно большую территорию и уничтожить русские армии на самом широком фронте. На севере он требовал захвата Ленинграда, а на юге – индустриального Донецкого