Сцена 3. Всё страньше и страньше
…
– Это какая-то чушь! Не могли же они целое здание! Так и свет горит, и звуки…
Кирилл брел, не разбирая дороги. Потом на секунду пришел в себя, понял, что совсем заплутал. Заметил, как на скамеечке сидит и греется в лучах солнца старичок – «божий одуванчик». Дед немного жмурился с закрытыми глазами, чему-то своему улыбался, был практически просветлен. Кирилл подошел к нему плавно, вежливо кашлянул:
– Извините, не подскажете…
Дед открыл глаза, посмотрел на него секунду затравленно и вдруг начал истошно орать. Кирилл аж подпрыгнул на месте, развернулся и припустил под аккомпанемент этих почти нечеловеческих криков, переходящих местами чуть не в уханье подстреленного филина: прочь, за угол, в соседний двор…
Дед истово визжал ему вслед:
– Ироды! Оставьте младенцев! Оставьте их в покое!
Когда парень скрылся из вида, дед, как ни в чем не бывало, прекратил орать, его лицо моментально разгладилось, он закрыл глаза, расслабленно развалился на скамеечке и снова принялся благодушно улыбаться.
Кирилл успокоился только когда выскочил к узкой однополосной дороге, к людям; решил двигаться по обочине проезжей части – выходить из странного района вместе с потоком машин.
– Вы не подскажете, где здесь улица Садовая? – из открытого окна проезжающего джипа.
– Я не местный, – процедил Кирилл сквозь зубы.
Через пару минут запыхавшаяся девушка бесцеремонно схватила его за плечо:
– Извините, вы не знаете, где находится дом 22б по улице Садовой?
– Нет. Отпустите!
Девушка убежала.
«Какую улицу она спросила? Садовую?»
Но вот уже перекресток, светофор, длинный широкий проспект и старый город в пределах видимости. Вышел!
– Возьмите газету. Она бесплатная. Спасибо.
Кирилл сам не понял, как зажал в руке рулончик дешевой бумаги.
Приободренный спасением из лабиринта, Кирилл забыл об усталости и довольно быстро добрался до дома. Перед ним в подъезд зашли три незнакомых человека, которые ему чем-то сразу не понравились. Их каменные спины напоминали что-то из далекого прошлого: советское, казарменное, бездушное. Они уверенно поднялись по лестнице на третий этаж (Кирилл немного подотстал, запыхавшись), подошли к его двери, вдруг ловко открыли квартиру своим ключом или отмычкой прямо у него на глазах и бесцеремонно зашли внутрь как к себе домой. Он оторопел, тупо посмотрел на связку ключей в своей руке, которые должны быть только у него. Дверь осталась распахнутой настежь и именно это испугало его по-настоящему. Будто бы он оказался в мире, где его самого уже нет, про него все забыли, а собственность захватили какие-то посторонние темные личности. Сейчас будут выносить мебель. И он просто не решился зайти в свою квартиру, нарваться на неминуемый скандал, потом милиция, протокол, понятые; он просто вышел во двор, сел на скамейку у подъезда и нервно