– Все «чинно» и «цивильно»! «Расстояние в метр», соблюдалось, – хихикнул брюнет, осматривая комнату, как в первый раз.
А если учесть, что для него, как «ребенка» сия «семейства», все «в новинку» и «впервые». Все, как «в первый раз». Еще и наравне с тем, что Александр менял картины на стенах на «старые», пока «стыли новые». А после, на «новые», пряча «старые» в стопки к стене. Комната каждый раз выглядела по-разному и «иначе». Хоть ремонт, в бежевых по стенам и темно-каштановых тонах по мебели, с белым потолком и расположение других элементов, оставалось прежним.
Мужчина любил оставлять за собой пространство, поэтому работал с мольбертом и специальным держателем для холстов, не «посередке». А почти у самой левой стены, в самом начале комнаты. Рядом с первым, из двух белых пластиковых окон. Их зрительно и не зрительно, как саму комнату, делила белая пластиковая дверь. Выход на балкон.
Там же, у стены, покрытой однотонными бежевыми обоями, стоял и темно-коричневый шкаф. Из темного, ближе к черному, дерева. Во всю длину стены и со стеклянными дверьми, на круглых деревянных, в цвет самого шкафа, ручках. За которыми, на полках, лежали все его «принадлежности», в моменте.
Деревянные рамы и холсты, отдельно, для «натяжки». Готовые холсты и чистые листы бумаги от ватмана формата А1 до блокнотного и «стикерного» листа формата А5. Банки для воды: пластиковые или железные, стеклянные. Акварельные и гуашевые, масленые краски… Цветные и одноцветные, однотонные грифели, как «сухие краски». Цветные карандаши и фломастеры. Старые тряпки, где-то, как сами, а где-то и из старых, поношенных и не нужных вещей. И «черновики» с палитрами: пластиковыми и бумажными. Из тех же «черновиков». И всем остальным, что могло понадобиться, в процессе работы. Вроде губок, чтобы подтереть или стереть лишнее, «растушевать». Серых металлических или цветных и пластиковых кнопок. Для простых набросков на обычных листах. Там, было все. Проще было сказать, чего там «не было». Ничего!
На него облокачивались сами картины. А по правую сторону и у другой стены, стояла белая ванна с серой глиной. Белые фарфоровые сосуды с разноцветным и однотонным серым пластилином. И бюсты, мужские и женские. В профиль и в анфас. «Аверсом» и «реверсом». Какие-то, были уже закончены. Какие-то, только в «процессе» и только начаты. С видным металлическим каркасом из серых прутьев. А какие-то, только начаты и представляли одни «металлические скелеты». В свете дополнительных ламп.
Не столько, из-за темноты в помещении. Освещенном с потолка и достаточно не маленькими окнами. Как и, порой, открытой балконной дверью. Сколько, из-за тех же самых «вечерних», перетекавших в «ночные», работ, как сейчас. Ему казалось, что если он выключит «основной свет». И включит «дополнительный», в виде трех-четырех, а то и пяти, отдельных черных металлических светильников. Расставив их по углам комнаты и возле мольберта. Он меньше