Маленькое глупое сердечко разрывалось. Но тогда рядом ещё была бабушка, которая каждое утро будила, заставляла умываться, кушать, гулять, заплетала ей две тугие косички. Тогда девочке это казалось отвратительным произволом, как бы она хотела теперь вернуть всё это. Вернуть ту, настоящую бабушку, которая могла разговаривать, добродушно корить её – «неслушницу». Но бабушка ушла. Обиделась. Да и поделом мне, ругала сама себя Геля.
Случилось это через четыре дня после пропажи Саши. Всё чаще и чаще девочку одолевали несладкие навязчивые догадки: «Он наверняка с ней! Бросил меня. Навсегда. Он ушёл к этой отвратительной Янке. Ненавижу! Хоть бы она сдохла!» Геля тогда впервые громко разрыдалась, уткнувшись мокрым носом в атласную обивку его трона. Высокие своды зала усилили её безудержный рёв, и немудрено, что, переполошившись, прибежала бабушка и стала обнимать, гладить Гелю по волосам, пытаясь утешить. Но вредная девчонка, устыдившись, что показала слабину, грубо оттолкнула:
– Отойди! От тебя старушатиной пахнет!
– Геленька, успокойся, маленькая! Да что ж так убивацца, у других вон ещё хуже! Всё уладицца…
– Ничего уже никогда не уладится! Ненавижу тебя, мерзкая старая дура! Не смей прикасаться ко мне! Никогда!
Геля резко повернулась и запустила старушке в голову, попавшим под руку высоким хрустальным фужером. Стекло разлетелось, разбившись о мраморный пол. Бабушка вздрогнула, зажала ударенный лоб. Молча повернулась и ушла. Больше Геля не видела её. Впоследствии соседи поговаривали, что та обосновалась в Долине парящих Земель.
Девочка подозревала, что старуха, конечно же, сделала это специально, зная, что ей не дано летать, и она никогда не сможет добраться до её нового жилища. Ну и пусть! Без бабки можно просыпаться во сколько захочешь или вообще не ложиться, не есть полезные каши на завтрак, можно вообще не есть, на Грани это вполне реально, а главное – гулять, где захочется. Никто не зудит над ухом о том, что пора домой, кушать, спать или что надо бы научиться красиво писать буквы, стирать свои носочки и чистить картошку. Бред!
Однажды Геля напрямую спросила нудную старушку, зачем она заставляет делать все эти совершенно ненужные на Грани дела, ведь в этом мире можно не есть, не спать, не расчесывать волосы. Но бабушка тогда сказала, что в беде лучше цепляться за привычный распорядок, делать обычные повседневные дела, которые облегчают боль и примиряют с действительностью. О какой ещё беде она тогда говорила? Или тоже чего-то недоговаривала, считая Гелю маленькой и глупой. Теперь уже не выспросить: бабушка обиделась и ушла.
Правда, старушка напоследок решила не бросать Гелю без помощи и оставила своего, наскоро слепленного клона. Двойник получился не до конца телесный. Внутри него под старой желтоватой кожей, покрытой сеткой мелких морщинок, можно было, приглядевшись, рассмотреть бушующие вихри серой туманной субстанции. Да, глядя на такой клон, сразу догадаешься, что человек, сотворивший его,