Он согласился, но и на другой день она не позвонила. Вечером он улетел обратно. Так они больше и не увиделись.
Было раннее утро. В оставшиеся после сборов в дорогу три часа она так и не смогла заснуть. Накопившаяся усталость закрывала глаза, но пустые гулкие комнаты не давали уснуть, вызывая в памяти картины прожитых в этих стенах лет.
Щемящее чувство от расставания с родным домом, где каждая половица, окна, двери, стены помнили ее руки, где ее малыши вырастали и начинали делать первые шаги, никак не покидало и не отпускало ее встревоженное сердце.
«Все ли она правильно делала в своей жизни в последние годы? – спрашивала она себя, и не могла дать твердый убедительный на этот вопрос ответ. – Зачем? Зачем они уехали отсюда?» – и соглашалась с собой, что так было надо!
Такси она заказала еще с вечера. Прощаясь с квартирой, Людмила медленно обошла все комнаты. Здесь был их дом. Семейный очаг. Она ходила от окна к окну и подолгу смотрела сквозь морозные узоры в ночное московское небо, зябко кутаясь в шаль, рассматривала в темноте заснеженный пейзаж лесопарка, подсвеченный ночными фонарями.
«Надо собираться, – подумала она. – Такси должно скоро приехать».
В конце улицы появились два желтых огонька. Они постепенно увеличивались в размере и приближались к дому, выхватывая пучками света из темноты растущие с края лесного массива деревья. Вскоре желтая «Волга», с черными шашечками на дверях, остановилась у их подъезда, и зазвонил телефон: «Такси заказывали?»
– Да-да! – немного рассеянно ответила она. – Сейчас спускаюсь!
Уже надев шубку, проверив билеты и документы, она устало присела на диванчик в прихожей, на дорожку. Багажа с собой – одна сумка. «Все! Надо ехать! Господи, благослови!» Ключи от квартиры она с вечера передала новым хозяевам и, выходя, просто захлопнула дверь, оставив за ней все свое московское прошлое.
До Шереметьево доехали быстро. Шереметьевский зал в этот ранний час был необычно пуст. Ночные рейсы все прибыли, видимо, во время, и обычной суеты в зале прибытия не наблюдалось. На ее утренний рейс, на Анкару, регистрацию начали без задержки. Билет с конечным адресом – Буэнос-Айрес – у пограничной службы удивления не вызвал. Уставшая от ночной смены девушка, с двумя звездочками на погонах, равнодушно шлепнула штамп на талон регистрации.
Уже в самолете, сидя у иллюминатора, она смотрела вниз, на уплывающую под крылом самолета Москву, и никак не могла сосредоточиться и дочитать молитву. Начинала «Отче наш…», а мысли были совсем о другом: «Наверное, Москву вижу в последний раз! Квартира продана, больше с Россией ничего не связывает. Столько планов на эти деньги! И учеба младших, и дом надо ремонтировать».
Тепло становилось на сердце и на душе при мысли о встрече с Максимом. «Какая же это сложная штука – жизнь!» – подумала она, жалея, что обстоятельства не позволили ей встретиться с ним