О том, что я, пылинка мира,
Витая в тьме земной глуши, –
Часть всеобъемлющей души!
В стране той, не взмахнув руками,
Взлетаю я под облака.
И там парю под облаками,
Сама как облачко легка.
И вся всемирной жизни сласть
Мне через сердце пролилась…
Не знаю, или я погибла,
Или я снова родилась…
5
Тебе навстречу я шагаю.
Я твой порог переступаю,
Как через чёткую черту
Из повседневности в мечту.
И – жизнь полна вдруг интересом.
Мы над землёю, в облаках.
Я здесь царевна, я принцесса!
Меня ты носишь на руках.
Но – чувствуя любовный трепет,
Мы прекращаем нежный лепет,
Чтоб, наслаждаясь губ игрой,
Согласовать душевный строй.
Его рука, томясь, ласкала
Изгибы гладкого бедра…
А я, волнуясь, намекала
На то, что кончилась игра…
Так видно создал их Господь:
У них одна душа и плоть.
Амур, хитрец, одной стрелою
Сумел два сердца проколоть!
Осень
1
Костры небесные сожгли
Зеленокудрые массивы.
Бегут по полю табуны
Игрень-буланы, буры-сивы.
Исправы звонки и красивы.
Блистает золото подков.
Искрятся завитки хвостов
И грив крылатые извивы.
Ту сказку чудную творит
Яр-свет, упав в земное лоно.
А в небе ласково горит
Огонь в оконце небосклона.
А воздух просветлел от звона
Перекликающихся слов –
В них чары сна, любовный зов
И отзвук сладостного стона.
Несёт меня каурый конь
Легко, его бока лишь тронь! –
Туда, где сердце мне, больному,
Сожжёт твой яростный огонь.
2
Прекрасен возраст королев
В гармонии любви и страсти.
У ног цариц щенок и лев,
А в сердце – наслажденье властью.
Они проведали, к несчастью,
На чём у нас висит душа,
И, с той подвески сокруша,
Её гвоздят и рвут на части!
Вот комплимент, горящий взгляд –
На женщину идёт охота!
Но ты влюблён! А говорят:
Влюблённый хуже идиота.
И, вместо радости полёта,
Больной, валяешься у ног
Своей царицы, как щенок,
И шепчешь ласковое что-то.
И, продолжая в страсти млеть,
Как трут от искры будешь тлеть…
Того, кто ранен на охоте,
Могу я только пожалеть.
3
В мужчине зверя разбудить!
Подбрасывая в жар поленья,
О, как люблю я доводить
Мужчин до белого каленья!
А после – слушать их моленья,
Набор чирикающих слов
Бессильных пташек, не орлов,
Совсем увядших от томленья.
Но