– Смой кровь с пола! И с себя не забудь!
– Но куртка тоже в крови! Чёрт её побери!
– Надень куртку аутиста, и не истери!
Я сделал так, как сказала Патриция. Правда, куртка паренька была размера на два меньше моего, зато красная кровь перестала сочиться из раны – теперь её не было видно.
Тем временем Патриция нашла и подогнала бандитскую повозку к дверям подъезда. Мы решили дождаться двух часов по полуночи, чтобы остаться-таки незамеченными и свалить из Парижа без лишнего шума.
– Куда денем мерзавца? Чтобы быстро и надёжно. Есть идеи?
– В книгах обычно топят вместе с повозкой, – сказал я.
– Прекрасно! Я в тебе не ошиблась, Якоб. Будем выезжать из Парижа в сторону пролива. Затопим в безлюдном месте.
Я кивнул, а Патриция выключила свет.
Мы сидели и молчали – то ли от усталости, то ли от нервного напряжения. От всего и сразу, полагаю.
Уличные фонари кое-как освещали комнату через окна, и Патриция в тусклом свете показалась мне ещё красивее, как ни странно – чудесные черты её лица подчёркивались тенями. Я смотрел на Патрицию и благодарил богов за возможность быть с нею наедине.
– Нравлюсь? – спросила она меня.
– Очень.
– Это потому, что синяка не видно в темноте.
Под глазом у Патриции и правда проявилось пятно, но я его не замечал даже при свете.
– Ты тоже ничего – не спасовал.
Я засиял и осветил своим сиянием всю комнату. В тот момент похвала Патриции была для меня ценнее всего на свете.
– Только будь увереннее. Если надо бить – бей. Надо бежать – беги. Принимай решения быстро. Тогда у тебя будет шанс выжить. Там, куда ты скоро отправишься, нельзя быть нерешительным задротом.
– Я постараюсь стать решительным задротом! У меня хороший учитель. Самый лучший. И самый красивый. Даже с синяком под глазом.
Патриция улыбнулась.
Как мало я знал о мире в ту пору…
Я не представлял, что можно с такой стремительностью принимать важнейшие решения о жизни и смерти, не только о своей, но и о чужой. Патриция меня тогда многому научила, а, впоследствии, эти навыки не раз спасали мне жизнь. Да и не только мне, знаете ли.
– А сколько времени действует растворитель? – спросил я.
Я вдруг вспомнил, что бандиты ввели в меня растворитель и чувствовал от этого лёгкий дискомфорт – полагаю, вы меня понимаете.
– Ах, это… Пока не выйдет с мочой.
Моча тут же стукнула мне в голову, а я добежал до сортира.
В два часа мы начали нашу секретную операцию по вывозу объёмного тела из парижской квартиры.
Верзила при жизни умудрился нарастить себе гору мышц и был тяжёлым как бочка с гарумом.
По этой причине, спуск с третьего этажа затруднился, и в итоге мы уронили грузную бандитскую тушу на пол. А в ночной тишине это было равносильным мощному взрыву, не иначе.
Мы с Патрицией замерли в ожидании выхода сонных, но любопытных жильцов той инсулы. Хвала