И посольский с целованием руки хозяйки приёма и поклоном покинул общество Звонковой.
«А что, – подумала Звонкова, – может, и впрямь отогнать от себя этого народного художника Шустрика, обаятельный-то он обаятельный, и улыбчивый, но больно надоело мне рядиться под Купчиху и носить его нано нижние вериги с подогревом!..»
40
А через день Звонкова улетела в Поднебесную. Но не в столицу её, а в выставочный город Шанхай. На следующий вечер вернулась в Москву. С прибыльными контрактами, но усталая.
В опочивальне уже лежал под верблюжьим одеялом приготовленный постельничим Трескучим к ночным бдениям подсобный рабочий Куропёлкин.
Успокоенная (или удовлетворённая) знакомыми Куропёлкину прикосновениями сильных, но и осторожно-нежных рук камеристок Веры и Сони, ублажённая целебными благовониями, Звонкова улеглась в алькове, спиной к Куропёлкину, указующих слов не произнеся.
– Продолжить историю девушки с татуировкой дракона? – на всякий случай спросил Куропёлкин.
– Ай! Ай! – пробормотала Звонкова утомлённо, но и с раздражением. – Зачем? Сейчас засну и всё.
Но тут же вспомнила важное:
– Евгений, так брал Каренин взятки или нет?
– Не могу сказать ничего нового, – неуверенно произнёс Куропёлкин.
– Вы не перечитали роман Толстого? – с удивлением и укоризной спросила Звонкова.
– Мне так и не доставили «Анну Каренину», – сухо сказал Куропёлкин.
– И что же вам привезли? – спросила Звонкова.
– Вот как раз три тома Стига Ларссона с этой самой девушкой с татуировкой и ещё почему-то какие-то описания уличных прогулок по городу Тамбову.
– Какому городу? – будто бы не поверила Звонкова.
– Тамбову… Может, поводить вас сейчас экскурсоводом по Тамбову? Там были хорошие тамбовские окорока и бегали волки…
– Всё. Хватит, – сказала Звонкова. – Завтра разберусь. Так брал Каренин взятки или нет?
– Я же не перечитал Толстого…
– Но у вас было время порассуждать об этом, – настаивала Звонкова.
– Было… – согласился Куропёлкин.
– И как же вы рассудили?
– Не брал, – сказал Куропёлкин. – И буду стоять на своём.
– Ну и хорошо! Ну и ладно! – Звонкова словно бы обрадовалась. – И всё! И спать!
И, похоже, дневная гостья Поднебесной сейчас же заснула.
41
Утром Куропёлкин был отконвоирован в более звёздное место пребывания. Правда, всё в том же флигеле для дворовой челяди, но на втором этаже. С прихожей, с окном (в нём был виден и Люк), с помещением для раздумий и гигиенических удобств (без душа и тем более ванны), но всё же… При этом водные процедуры под надзором и при участии камеристок вовсе не были отменены.
Имелась у окна