«И что они прицепились с этим сложением дробей? Одна вторая плюс одна вторая – равно единице… Чушь какая-то! Смотря, что складывать: если сыпучее, то может из двух пол-ложек сахара целая ложка и получиться, а если две половинки бумажного листа, то, как их не склеивай, все равно целый лист не получится. Попробуй на таком листе акварелью что-нибудь написать! А если эти половинки разных цветов? Что они, возьмут да смешаются?» – размышляла Наташка.
Она вернулась к акварели. По бумаге ползал мокрый шмель. Он побывал в формочке с черной краской, и теперь двигался по силуэту черной зебры, исправлял Наташкины ошибки. Черная зебра стала оживать, а потом побежала, чтобы столкнуться с белыми зебрами и в них раствориться, оставив после себя черные полоски. Это было здорово!
Откуда взялся этот шмель? Не было слышно жужжания. Он, наверное, тихо вполз в открытую форточку. Такой умница, а почему-то не может летать.
Наташка аккуратно взяла двумя пальцами шмеля, промыла в чистой воде и положила сушиться на чистый лист бумаги. Пока шмель сушилась, Наташка читала 2-й том Брема. Она нашла то, что искала среди «Насекомых с полным превращением». В двадцать восьмом отряде «Перепончатокрылых». Прочитав про две пары перепончатых крыльев, Наташка взяла большую папину лупу и внимательно рассмотрела шмеля. Талантливый художник оказался калекой – отсутствовало заднее правое крылышко. Это было несправедливо! Несправедливо, как и многое другое в этом мире.
Она поместила шмеля в спичечный коробок, захватила акварель, и, несмотря на запрет, вышла на улицу. Где находится ближайшая ветлечебница, она знала хорошо. Многие одноклассники таскали туда своих питомцев.
В приемной пришлось сидеть долго, да еще все приставали с расспросами, кого Наташка принесла. Она коротко отвечала, что пришла на консультацию. Какая-то бабка все время норовила влезть без очереди со своим жирным шпицем, требуя срочно поставить ему клизму. Когда в очередной раз она прицепилась с этим к вышедшей из кабинета медсестре, то та посоветовала:
– Не приставайте с этим к нашему доктору Павлу Петровичу, а то он вам самой поставит клизму.
– Безобразие! Хамство! – закричала бабка. – Я буду на вас жаловаться.
– Жалуйтесь, – устало сказала медсестра, – в Лигу обожравшихся собак. Позвоните в МЧС, там вам телефон дадут.
Наташка была последней в очереди, как и всегда. Перед ней в кабинет вошла красивая молодая женщина с белым персидским котенком, пробыла в кабинете недолго и выбежала, не прощаясь и не закрыв дверь.
– Сволочи!