Когда-то тут действительно были ворота древнего города Изборска. Того, что, по мнению Летописца, существовал ещё прежде самого Пскова. Сейчас от тех укреплений, в которые вели ворота, остался лишь оплывший вал и неглубокая балка, в которой с трудом можно угадать остатки рва.
Всё невеликое пространство Труворова города, ныне густо замуравленное пахучими травами и малоотделимо взглядом от окружающего пейзажа. Стоящая посередине этого сугубого археологического комплекса одинокая белостенная Никольская церковь, похожая издали на огромную русскую печь, оставшуюся от разрушенного дома, лишь усугубляет грустное ощущение невосполнимости утраты. Церковь выглядит очень древней, хотя ей от роду всего-то два-три столетия, и появилась она тут гораздо позже, чем закончилась жизнь того Изборска.
Единственное, что вызывает недоумение у каждого входящего в невидимые ворота невидимого города, это его непонятное положение. Для чего было городить город (да ещё спешить сделать это раньше Пскова) на таком плоском, незащищённом и невразумительном месте? Впрочем, всё становится понятным, стоит лишь пройти мимо белых стен собора. Кажется, что почва у тебя под ногами расползается сказочной страной, потерянной в огромной расщелине Земли. Становится понятным – что охраняет Труворов крест.
Затерянный мир Изборской долины
Чувство, какое испытываешь каждый раз, выходя на край Изборской котловины, для меня всегда оборачивается сильным потрясением. Я бывал тут не только весной, когда все цветёт, поёт и дерзит, но и осенью, во время увядания, умирания и тишины. Глубинное воздействие этого места столь велико, что даже воспоминания о нём способны довести до лёгкой дрожи.
Изборская котловина – воплощённая сказка. Сказка про Русь. Про ту, которой, может быть, никогда и не существовало за пределами воображения. Там на дне есть всё, что включает в себя сказочный образ страны, и всё – в миниатюре, а оттого такое уменьшенно-ласковое – лесочки, речушки, деревеньки, церквушки, деляночки, озерки и т. п. Трудно представить, чтобы в этом зачарованном мирке не осталось каких-нибудь «невиданных зверей», волков-оборотней, запертых кощеями «красных дев», избушки Бабы Яги, богатырей, чешущих затылки перед камнями на распутьях и прочих персонажей, знакомых с детства по любимым сказкам.
Впрочем, я несколько удалился от нашей тропы охваченный собственными эмоциями (да простится мне сия слабость), но и она ведёт нас именно туда, на дно Изборской котловины, к сияющей ряби крохотного Городищенского озера, с замершей лодкой рыбака на середине. Именно сюда в стародавние варяжские времена и прибыли однажды хищноносые ладьи дружного Труворова воинства.
Каким