– Сеструха… Зараза!
– Зараза! – подхватили лицеисты.
Девушка на окрик брата только головой помотала.
Но по тротуару, оттесняя тщедушную, кучку уже наступала шеренга Национальных Чекистов, ударяя дубинками в щиты.
Глава 3
На кухне гремела посуда. Раньше кофе всегда варил отец. Но теперь над ним колдовал дед в мамином фартуке.
– Отчитался? – спросил он, подвигая к Марку блюдо с тостами и наливая обалденно пахнущий напиток.
«– Как здорово, – подумал Марк, – что после африканской войны можно пить настоящий кофе!»
Но вслух сказал:
– Ленчик опять беспокоится о тебе…
– Забей на него! – отмахнулся дед. – Какой им вред от старого пердуна!
– Говоришь много. А ешь мало. И половины положенного не съедаешь!
– А они бы еще больше пихали в талоны!
– Смотри! – предупредил Марк. – Дождешься новой клизмы!
Кухонный телефункен передавал утренние новости. Про наступление латиноамериканской армии на рубежи Восточной Империи. Про затяжные бои на островах Полинезии. Про трудовые успехи банановодов свободной Нигерии. Ну и про небольшие трудности в работе Института Времени.
В криминальной хронике рассказали о найденном в доме на Баварском Арбате трупе зверски убитой женщины. Личность погибшей устанавливается.
– А-а! – махнул рукой дед. – Чтоб народ не скучал…
И спросил о том, что его на самом деле занимало:
– Так ты всерьез будешь читать свое сочинение?
– Семинар же, – ответил Марк.
– Ты бы подумал…
– А что? Нам же задали… Отчет о трудовом воспитании на заводе… Сказали: в свободной форме…
– Ну, смотри!.. Уж больно твоя форма свободная!..
Но семинара сегодня не было. Отменили и другие занятия.
Вместо этого студработников выстроили в спортзале и по одному вызывали в кабинет Мудроляйтера. Странно было то, что обратно никто не выходил.
– Пускают на колбасу, – предположил кто-то. Кажется, Шпайер.
– Трахают и спускают в унитаз, – поправил его Петрик.
Марк даже не улыбнулся. Что-то нехорошо было на душе. Стремно, как сказал бы дед.
Марка вызвали одним из последних. На юношу уставились сразу десять пар глаз. Кроме Мудроляйтера на него смотрели человек пять Мудропедов и несколько полицаев высокого чина. Здесь же был и вездесущий Ленчик Гоген-Ваген. Серьезный-пресерьезный.
– Студработник Блюм! – вонзил в юношу взгляд Ляйтер. – Какие у тебя были отношения с Мудропедом Агилерой?
– Хо… хорошие, – запинаясь, ответил Марк. И тут же поправился:
– Нормальные… Как у всех…
– Она не занижала тебе оценки? Не начисляла отрицательных баллов?
– Не… нет… – пересохшими губами прошептал Марк.
– История –