Генерал резко остановился, повернулся на каблуках. Пристально посмотрел мне в глаза.
– От Ушакова?
– Так точно! Направлен с приказом в армию Суворова.
Лицо генерала просияло.
– От самого Фёдора Фёдоровича? – обрадовался он. Быстро протянул мне руку. – Милорадович, Михаил Андреевич.
Я был чрезвычайно удивлён и обрадован. Тот самый генерал Милорадович, который идёт в атаку впереди полка в полный рост, не страшась ни пуль, ни штыков. Генерал-майор и шеф Апшеронского мушкетёрского полка. Герой сражения при Лекко. Через полчаса мы уже ехали в его открытой коляске.
– Рундук у вас знатный. – Милорадович с любопытством оглядел мой деревянный морской сундучок с медной оковкой. – На флоте у всех такие?
– Обязаны быть у каждого. Закрывается плотно, чтобы внутрь вода не попала. Бывает такое: волна прокатится по палубе – и все в каютах плавает.
– А что это за ящичек, такой элегантный?
– Пара пистолетов. – Я открыл ящик и показал подарок Али-паши.
– Ого! Целое сокровище! – присвистнул он. – Откуда такая роскошь?
Я кратко рассказал ему о наших визитах с лейтенантом Метаксой к эпирскому деспоту.
– История, достойная приключенческого романа, – усмехнулся Милорадович. – Вы уж, дорогой, будьте добры, поведайте мне о морских победах. И как Корфу брали – расскажите. И как Неаполь успокоили. И про Рим. Уж мы о подвигах Ушакова наслышаны.
– О вас тоже ходят легенды, – вспомнил я в свою очередь. – В какой итальянский кабак не заглянешь, везде только и говорят о Суворове.
– Самому не верится. Меньше чем за полгода с нашим старичком Италию освободили. Никто не ожидал такой прыти от Александра Васильевича. Дедушке скоро семьдесят, а он армией командует, словно ему и тридцати не исполнилось. Прямо Митридат Евпатор. Видели бы вы его! Кругом ад, полки в штыковую сталкиваются, пули свистят, гранаты рвутся… а он на своей казацкой лошадке, маленький, щупленький, в одной рубахе, из оружия – только плеть. Да как заорёт: – В штыки! – И пошла лавина гренадёров.
– Как же он без оружия, – не совсем поверил я. – А если вражеская конница?
– Донцы его охраняют. Один казак – что десять кирасиров. Взять хотя бы Матвейку Безбородого. Здоровый чёрт! Не знаю, как лошадь его держит. Сабля с меня ростом. Как гаркнет: – Кудыть! Рубанёт с плеча – и всадника от шеи до седла рассекает. Попробуй к нему подступись. А Суворов наш, какой хитрый! Тут как-то гренадёров французы опрокинул и погнали. Бегут наши. Позор! Да, бывает, что и наши бегают от французов. А попробуй-ка их остановить! Затопчут. А Александр Васильевич на своей лошадёнке подскакивает и кричит: – Заманивай их! Заманивай! Молодцы, что сообразили. Беги, скорее беги! – А потом ка-ак крикнет: – Стой! В цепь! На штыки их, сукиных детей! – И наши гренадёры вновь в атаку попёрли, да батарею взяли…
Мы въехали в меленький итальянский городок Тортона. Наступала осень. Сады ломились от фруктов. То и дело навстречу попадались повозки с корзинами доверху наполненные спелыми