Кстати, именно фольклору выпала почетная честь оказать неоценимую услугу официальной историографии. Исключительно благодаря ему многие старинные топонимы, навсегда исчезнувшие с лицевых фасадов зданий, до сих пор сохраняются в совокупной памяти петербуржцев.
Надо сказать, что в истории городской топонимики фольклор играет не только оценочную, но в значительной степени и созидательную роль. Он не только интерпретирует появление того или иного названия или реагирует на него. Как мы уже знаем, в самый ранний период существования Петербурга фольклор пополнил арсенал официальной городской топонимики. Названия многих петербургских географических объектов извлекались из неисчерпаемого кладезя мифологии допетербургского периода жизни Приневского края. Финские и шведские народные названия островов, рек и протоков самым естественным образом вошли в свод официальной городской топонимики. К счастью, многие из них ни разу так и не были заменены на другие и если подверглись незначительным изменениям, то только в области орфографии и произношения. До сих пор они сохраняют свои иноземные корни, донося до нас аромат древнего финского присутствия на «топких невских берегах». Финская лексическая музыка явственно слышится в названиях таких исторических районов города, как Купчино, Коломяги, Парголово, Лахта, Шушары и многих других, хотя городской фольклор частенько и предлагает многочисленные русские версии этимологического прочтения первородных топонимов. Так, например, бытует легенда о неких купцах, которые останавливались в одном из южных предместий города перед последним переходом в столицу. Отсюда и пошло, якобы, название Купчина.
Еще менее убедительна легенда о происхождении названия Парголово. Принято считать, что топоним Парголово происходит от бывшей здесь старинной деревни Паркола, название которой, в свою очередь, родилось от финского собственного имени Парко. Сохранилась в народе и более древняя легенда о том, что «Парголово» будто бы происходит от финского слова «пергана», что в переводе значит «черт». В старину эта местность была покрыта густыми лесами, которые «наводили на жителей суеверный страх». Говорили, что в непроходимых чащобах водятся черти.
Между тем, петербургская фольклорная традиция считает, что название это связано с Северной войной и основателем Петербурга Петром I. Как известно, Парголовская мыза включала в себя три селения: Суздальская слобода, Малая Вологодская слобода и Большая Вологодская слобода. При Петре их стали называть Первым, Вторым и Третьим Парголовом. По легенде, они получили свои названия оттого, что здесь якобы трижды происходили жестокие сражения со шведами. Бились так, что ПАР из ГОЛОВ шел.
Есть и другое предание. Согласно ему, во время одного из сражений Петр I якобы почувствовал себя плохо. У него так закружилась голова, что он не мог «мыслить и соображать». Тогда он собрал своих военачальников и признался: «У меня ПАР в ГОЛОВЕ». От этих