Именно в этом полумраке, в одной из стен, тихонько приоткрылась, потайная каменная дверь и из скрытой комнаты показался человек. Это был один из прислужников жреца, незаметно ускользнувший от солдат, в только ему известный, секретный проход. Вот его тень скользнула вдоль стены, и пламя факела встрепенулось, заставив графа немного вздрогнуть. Он огляделся, но ни кого не увидел. Однако, в ту же минуту, прислужник жреца выбежал с диким криком из темноты.
Граф резко обернулся на крик, но было поздно; роковой удар уже был нанесён. Чуть ниже шеи, где оканчивался ворот кольчуги, торчал воткнутый ритуальный кинжал. Из раны хлынула кровь, и граф захрипел, хватаясь за рукоять ножа и пытаясь его вытащить.
Наконец с огромным трудом ему это удалось, но кровь с ещё большей силой полилась на латы, и он в ту же секунду безжизненно упал на пол.
К нему на помощь бросились стражники, выхватывая из ножен клинки. Убийца попытался скрыться в потайном помещении, бросившись к сокрытой в стене двери, но, не успев до неё добежать, был пронзён рапирами подоспевших солдат.
Один из военачальников подбежал к, распластавшемуся на полу в луже собственной крови, графу, встал на колени и приподнял ему голову. Граф издал предсмертный хрип и, закрыв глаза, умер.
Военачальник аккуратно опустил его голову обратно на пол и, сняв окровавленными пальцами шлем, встал с колен.
– Возьмите тело графа, – обратился он к стражникам, – вынесите на улицу и похороните в отдельной могиле, рядом с погибшими сегодня в бою товарищами. А этого, – и он показал на жреца, – бросьте у подножия пирамиды и пусть местные сами погребают его.
Отдававший приказы ещё раз взглянул на графа, лежащего в луже крови, и на миг ему показалось, будто у того на груди что-то зашевелилось. Присмотревшись, он понял, что это лишь игра теней от огня факела, бросающего свои отблески на прекрасное жемчужное ожерелье на шее убитого. Застёжка в виде головы змеи немного сбилась и стала хорошо видна. В этих тусклых отблесках пламени, глаза змеи, выполненные из драгоценных камней, сверкали как настоящие.
Он протянул руку к ожерелью, но тут же отдёрнул её, словно передумав; одел шлем и вышел из пирамиды.
Начинался очередной вечерний закат. Некогда прекрасный город был почти сожжён и представлял собой пепелище. Лишь две пирамиды величественно возвышались над ним.
У самой подошвы одной из пирамид были выкопаны несколько свежих могил. Солдаты в сверкающих латах торжественно опускали в них убитых товарищей. В одну из таких могил опустили и тело графа.
Пока солдаты возились с погребением тел, наступила кромешная тьма, накрывшая священный город, словно чёрным одеялом.
– Ни