Ожил телефон внутренней связи.
– Приглашайте, – ответил Андрей и приготовил листы протокола.
Дверь открылась. В кабинет неуверенной походкой зашла чуть сгорбленная старушка, одетая в вязаную кофту, перехваченную вместо пояска простой бельевой верёвкой. На локте у старушки болталась авоська.
– Иванова Агриппина Ивановна? – Андрей поздоровался, вышел из-за стола и помог женщине сесть.
– Здравствуй, здравствуй, мне к твоему старшему. – Старушка прищурилась, отчего её глазки за толстыми стёклами превратились в две галочки.
– Руководитель следствия в отпуске. – Андрей поправил свою почти невесомую оправу.
– В каком ещё отпуске, – свидетельница достала повестку и прочитала с вытянутой руки, сдвинув оправу на лоб: – когда здесь по-русски указано: «старший следователь Андреев А. А.»?
– Андреев А. А. – это я.
Женщина осмотрела его, убрала повестку и опустила очки на глаза:
– А поболе опытного в целой прокуратуре не сыскалось?
– Вообще-то я начальник отдела, и мне лично доверили расследовать это сложное дело. Вас что не устраивает?
– Да всё меня устраивает, – недовольно заметила Иванова и вдруг с напором добавила: – Такую страну погубили. А я – человек пожилой! Войну прошла.
Андрей недоверчиво перепроверил анкету свидетельницы:
– При чём здесь страна, Агриппина Ивановна? И какую войну? Когда вы в сорок третьем родились?
– И родилась! – вспылила свидетельница. – Что мне довелось пережить, такого никому не приведи господь! Но этакого позора отродясь не доводилось. Милиция приезжает и увозит меня на глазах у людей, словно какую прости господи.
– Машину прислали для вашего удобства, Агриппина Ивановна, чтобы вам прибыть вовремя.
– Спасибо тебе за этакое за удобство! Нечто я сама не доберусь? Я, чай, не инвалид! Сама, почитай, почти сорок лет в медицине оттрубила. Сколько через мои руки прошло! Скольких я на ноги поставила!
Андрей снова глянул в анкету:
– Вы же всю жизнь в психлечебнице работали, Агриппина Ивановна?
– Нечто там не люди лежат? – возмутилась та. – Для чего я там сорок лет с лишним вот этим горбом, – свидетельница хлопнула себя ниже затылка, – горбатилась? Чтоб позор этакий выносить?
– Да в чём позор-то? – возмутился Андрей.
– Что обо мне станут судачить соседи, ты знаешь? Вовек не отмыться! А в чём я виновата?
– Извините, Агриппина Ивановна, но таков порядок, – строго сказал Андрей. – Паспорт давайте.
Иванова, пошарив в авоське, подала документ. Андрей деловито взглянул на неё и на фотографию, открыл страницу прописки и переписал адрес в протокол.
– Вчера