Рядом тихонечко пищала девочка лет десяти, ее прижимала к себе напуганная молодая мать. Лена истерила из последних сил. Когда она потеряла сознание, Гарик перетащил бездыханное тело сюда и перевязал поясом кровоточащую ногу. Рана на внутренней стороне бедра была глубокой – вырвали кусок кожи, если бы не жир, пострадали бы мышцы и связки, а так ничего, жить можно, но больно конечно же.
Лена здесь, под присмотром, а что же с детьми? Что там, на поверхности?
Яна…
Воображение нарисовало панику в вагоне, застрявшем в тоннеле. Яна, разумеется, попытается организовать людей. Вот они выбрались на рельсы, а навстречу – голые полулюди. И спрятаться негде, разве что в вагоне. И помощи ждать неоткуда.
Гарик сжал кулаки. Да и тут не на кого надеяться. Оружие только у полицейских, и дубину сделать не из чего, а твари сильны, гораздо сильнее людей. Хорошо, если у них есть разум и они поймут, что лучше не нападать. Или хотя бы инстинкты сработают, и дикари испугаются грохота выстрелов.
Люди не двигались, молчали и даже дышали в такт. Твари наконец перестали интересоваться живыми. Раздались хруст и треск. Примерно так трещит рвущаяся ткань. Игорь похолодел: дикари сели на корточки и пожирали трупы тех, кто не успел спастись. Похоже, сородичами они тоже не брезговали. Подавляя тошноту, Гарик отвернулся. Кто-то ахнул, кого-то шумно вырвало. Лена перестала ворчать, вцепилась в штанину мужа и пролепетала:
– Что там?
Гарик ответил:
– Надеюсь, они нажрутся и уйдут, а не станут запасать пищу.
Сглотнув, он закрыл глаза, ущипнул себя за руку, но кошмар не прекратился – напротив, с каждой минутой он все усиливался, потому что стоило сомкнуть веки, и появлялось бледное лицо Яны; в ее зеленых, слегка раскосых глазах блестели слезы. Временами Гарику чудилось, что слышен Янин голос, он вертел головой, вглядываясь в женские лица, подсвеченные телефонами. Нет. Ее здесь нет. Остается надеяться, что она не уехала с «Выхино» – станция открытая, и у Яны будет шанс.
«Бедная моя девочка, прости, что я не уберег, не смог тебе помочь. Не успел сказать, что люблю».
Время замерло и превратилось в одно растянутое в бесконечности мгновение. Часы стали. Царила мертвая тишина, изредка доносились шепот да хруст разгрызаемых хрящей.
Тишину разорвал выстрел. Люди засуетились и подались назад: Гарик ошибся – твари перешли в наступление.
Надя
У двери в подвал Надя остановилась в нерешительности, прижимая «позаимствованный» ноут локтем к боку. Конечно, от смерча лучше укрыться там, но вдруг дом рухнет? Под завалом пока найдут… Что-то ни ментов, ни МЧС не видно – каждый сам за себя. Выживаем, как умеем.
Логичнее всего было остаться на лестничной площадке первого этажа, встать в дверном проеме.
Васька всхлипывала не переставая. На эту надежды никакой, надо