Синий маяк. Ксения Литвинова

убить его первым или умереть, потому что всю ночь мы по клетке не пробегаем. Уркис совершает невозможный прыжок и всем весом придавливает меня к решётке. Я выворачиваюсь, чтобы зашвырнуть Перо в коридор, но старик скорее сломает мне руку, чем позволит это сделать. Не стукнуть ли его головой о стенку, чтобы забылся до утра? Если он меня первым не пристукнет.

      Уркис сыплет проклятиями, а я всё ещё не могу говорить. Просто молча отдираю его от себя. Перо при этом только мешает, и в какой-то момент Уркис за него хватается – повыше моей руки. Мы оба замираем, боясь сломать последнюю надежду. И лишь через секунду я соображаю, что старику больше ничего не надо. Он уже колдует. Он не произносит слова и не рисует знаки, но в его глазах вспыхивает что-то такое, что становится ясно – сейчас будет магия.

      А ещё я вдруг понимаю то, что Уркис понял мгновенно – почему погибла Шустрая, и почему он назвал меня тварью. Видимо, он тварей не любит, и сам стать вампиром не захотел бы. Поэтому я смыкаю зубы на его запястье, стараясь прокусить до крови. Уркис отталкивает меня с диким воплем, я пролетаю сквозь прутья и падаю, спотыкаясь о тело Шустрой.