Он был расстроен и, возможно, из-за этого забыл произнести заклинание. А расстроила его Лиза, значит, в том, что случилось с Патриком, виновата она сама. По крайней мере, отчасти.
А без заклинания на Патрика напали прядильщики. Они спустились с потолка на своих блестящих паутинах, запустили шелковистые мягкие нити ему в ухо, и на них медленно вынули душу Патрика – так рыбак вытаскивает на своей нейлоновой леске из реки попавшую на крючок рыбу. А на место похищенной души прядильщики положили свои яйца. Саму же душу Патрика они утащили Вниз, в свое подземное логово, крепко связали ее серебряными нитями и спрятали в самый дальний и темный уголок.
На следующее утро вместо Патрика проснулась бездушная оболочка, умевшая двигаться и говорить так, как двигался и говорил настоящий Патрик.
Но пройдет время, и бездушная оболочка рассыплется, превратится в пыль, а из нее на свет вылупятся тысячи новых прядильщиков. Обезумевшие от горя родители будут думать, что их ребенка похитили, будут умолять с экранов телевизоров вернуть им его, полиция станет искать похитителей, но никого, конечно, не найдет – ведь обвинять в преступлении следовало бы прядильщиков, а кто из взрослых до этого додумается?
У Лизы от волнения перехватило дыхание.
– Вот видишь? – радостно заявил Лже-Патрик. – Я ответил на все вопросы. Я твой брат.
И тут в голову Лизы пришла великолепная мысль.
– Подойди ближе, – сказала она и заставила себя стоять спокойно, хотя и ненавидела эту приближающуюся к ней картонную куклу, выдававшую себя за ее брата.
Когда Лже-Патрик подошел вплотную, Лиза внезапно бросилась щекотать его. Настоящий Патрик сразу начал бы визжать, отпихиваться и кричать: «Не надо!» Лиза любила слышать, как хохочет Патрик, когда его щекочут.
Но этот Патрик даже не шелохнулся, стоял как столб и тупо смотрел на Лизу.
– Что ты делаешь? – только и спросил он.
Лиза отскочила назад. У нее появилось такое же ощущение, какое она испытала несколько лет назад, когда слишком высоко раскачалась на качелях на заднем дворе и мир вдруг перевернулся вверх ногами. Торжество пополам со страхом. Теперь Лиза убедилась: этот Патрик был ненастоящим. Это значит, что душа настоящего Патрика лежит, обвязанная серебряными паутинами, где-то глубоко под землей, а здесь, во дворе, стоит только его оболочка, внутри которой уже созревают жуткие насекомые.
Лиза выпрямилась во весь свой рост – сто тридцать сантиметров – и гордо заявила:
– Я не боюсь.
На самом деле она обращалась не к Лже-Патрику, а к сидящим внутри него тварям и, разумеется, боялась. Очень боялась. Честно говоря, так сильно она не боялась еще никогда за всю свою жизнь.
– Я найду своего настоящего брата и верну его, – добавила Лиза.
Затем она повернулась и побежала к дому, не желая, чтобы