Иван ничего не ответил – надоело. Каждый день одно и то же. Хоть бы декорации сменили.
Вот и родители. Показались из глубины дремучего соснового бора, бегут друг за другом по вьющейся между деревьями тропке.
– Всем доброе утро! – сбиваясь с дыхания, отец весело помахал рукой. Ему тяжело. Брюшко, одышка, годы. Мама семенит следом. «Ну просто идиллия», – зло подумал Иван, машинально, в силу привычки, поддерживая темп.
Отец его раздражал, впрочем, как и семейный коннект в целом. Единственный вид сетевого соединения, запрещающий использование аватаров. «Ну и почему я должен каждое утро смотреть на это рыхлотелое уродство?» – неприязненные мысли почему-то всегда проецировались на отца.
Тропки слились вместе, образовали проселок под сенью разлапистых крон.
– Ой, подождите, не могу! – Мама перешла на быстрый шаг. – Ванечка, Антоша, Софочка, что хотите на завтрак, мои маленькие?
– Оладушки! – тут же закричал Антошка. Софья демонстративно погрозила ему кулаком. «Вот дура! – подумал Иван. – Всего-то на два года младше меня, а элементарных вещей не понимает! О фигуре, видите ли, заботится. Располнеть боится. Как будто не знает, что еда различается лишь вкусовыми добавками. В основе один и тот же пищевой концентрат со строго выверенным химическим составом, несущим определенное число калорий».
Отец поравнялся с ним.
– Опять не в настроении? – Он взглянул на сына.
– А чему радоваться? – блекло, не желая провоцировать скандал или нарываться на очередную нотацию, спросил Иван.
– Да хоть бы новому дню! – жизнелюбиво произнес отец, хотел дружески похлопать сына по плечу, но тот уклонился.
– Слушай, пап, может, не надо? Давай сегодня без нравоучений, ладно?
– Ершистый ты стал, Ванек. Что с тобой происходит? В социалке проблемы?
– Нет! – Он хотел прибавить темп, но вдруг передумал, угрюмо поинтересовался: – Пап, тебя самого не задолбало?
– Что именно? – не понял отец.
– Ну всё! – огрызнулся Иван. – Инмоды, эти идиотские пробежки, семейные завтраки! Ты хоть знаешь, как нас называют? Или вообще ничем не интересуешься, кроме своей науки? – Последнее слово прозвучало с нескрываемым презрением.
– Ванек, я действительно не понимаю твоего раздражения. – Он остановился, тяжело дыша. – Ну, и как нас называют? – Отец вопросительно взглянул на сына. – Ты уж говори, если начал.
Иван вообще-то не собирался ругаться, проще было вытерпеть неизбежный утренний коннект, но тяжелые эмоции, пожирающие изнутри, внезапно всколыхнулись и выплеснулись.
– Нас называют «консервами»! – сорвавшись, закричал он. – Ты понял?! Мы – «консервы»!
– Не ори! – строго осадил его отец. – Что еще за дурацкие термины? – Обычно мягкотелый, добросердечный, рассеянный, он тоже не на шутку разозлился: – Тебе все никак не ужиться в социальной среде своего уровня? Неужели в другие Слои ходишь?! – проницательно определил