И лучше выдумать не мог…
Или:
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.
Или:
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь.
Или:
И после ей наедине
Давать уроки в тишине! —
по-пушкински изящно, с улыбкой. Не буду продолжать, у каждого в памяти свои крылатые строки из «Евгения Онегина».
А сколько высочайшей лирики «разбросано» по всему роману! Такие уже хрестоматийные шедевры, как: «Встает заря во мгле холодной…», или «Зима!.. Крестьянин, торжествуя…», или «Уж небо осенью дышало»… и другие – сияют истинными бриллиантами в драгоценной оправе романа вот уже два века и не тускнеют.
4
Для Пушкина не было авторитетов, которым бы следовало поклоняться, имея свой взгляд на вещи, своё видение той или иной общественной проблемы. Ни Руссо, ни Байрон, ни Шекспир, при всей их значимости для литературы и философии Европы, не избегли критического взгляда Александра Сергеевича – естественно, с позиций гражданина России. «Байрон бросил односторонний взгляд на мир и природу человечества, потом отвратился от них и погрузился в самого себя», – вот только один пример проницательности Александра Сергеевича и верности своим принципам, не свалившимся с неба, а рождённым благодаря огромной духовной работе ума и сердца. И совсем не случайны восторженные слова Гоголя: «Как метко выражался Пушкин! Как понимал он значенье великих истин!» И, как подтверждение этому, – мудрые и точные слова Ивана Сергеевича Тургенева: «Несмотря на своё французское воспитание, Пушкин был не только самым талантливым, но и самым русским человеком того времени».
А.С. Пушкин.
Художник В.А. Тропинин
А что такое для писателя быть «самым русским»? Конечно же, это его литературный багаж, содержание которого не оставляет сомнения в утверждении Тургенева. Фактически Пушкин явился создателем национального русского литературного языка. И если «зрить в корень», то не сложно найти основу его огромного достижения: и в поэзии, и в прозе с её лаконичным и точным языком, и тем более в сказках, главным мерилом всего, что выходило из-под его пера, был язык народа.
…Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же чёрт возьмёт тебя!
И это – в начале большого, объёмного по темам и даже по стилю поэтического романа! Но гениальное чувство меры не позволило Александру Сергеевичу «обидеть» саму поэтику строк. Он мог, не отделяя одно от другого, говорить и просто, и вдохновенно.
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса…
С одной стороны – такое вроде обычное, даже скучноватое «Унылая пора!», и тут же – «Очей очарованье!». И с каждой строкой – всё душевней, всё выше:
Люблю