– Мама, поздравь, меня приняли в партию! – выпалила я одним духом.
– Ну, поздравляю, поздравляю, – она обняла меня и поцеловала.
Пришла весна, а вместе с ней и непреодолимая тяга в небо. Пришли мучительные раздумья. Стоит ли дальше учиться в СИМСХ, если я не собираюсь стать механизатором сельского хозяйства? Без особого энтузиазма сдавала летнюю сессию в институте. Полеты в спортивном звене все не начинались. Наконец после нелегких размышлений я решилась. С трудом добилась перевода в Москву, в авиационный институт.
В августе зашла в комитет комсомола к секретарю Саше Суслину.
– Я с прощальным визитом, Саша.
– Знаю. Покидаешь, значит, нас, да?
– Очень жаль расставаться с институтом, с друзьями, с Саратовом, но…
– Но мечта победила, так?
– Так, Саша.
– Ну что ж, желаю тебе успехов. Больших успехов. А я вот характеристику на всякий случай тебе заготовил.
– Спасибо. Расхвалил, наверно?
– Наоборот, кажется, слишком скупо рассказал о твоих достоинствах.
– Шутишь… А мне что-то грустно.
– Расставание всегда немного грустно. Но ты пиши, когда будет уж очень туго. Знаю, – улыбнулся он, – если все пойдет хорошо, то и не вспомнит о своих провинциальных друзьях.
– Обязательно напишу!
…И вот я в Москве. Мне хотелось в первый же день осмотреть все ее достопримечательности. Но разве это возможно! Не меньше недели бегала я по музеям, выставкам, паркам и площадям Москвы, а поздним вечером, еле дотащилась до общежития, в изнеможении валилась на постель Утром просыпалась вместе с радио. Сквозь дрему слушала, как сладкий голос пел о том, что где-то далеко, за синим морем, стоит золотая скала, в скале есть дверца, а за ней – чудесная большая страна. Дверцу можно открыть только золотым волшебным ключом, но где он запрятан – никто не знает. Мне казалось, что я нашла тот заветный ключик.
С замиранием сердца вошла первый раз в Большой театр на спектакль «Лебединое озеро». Большой околдовал меня. В дальнейшем старалась хоть раз в месяц сходить туда, выкраивая из своего скудного бюджета несколько рублей для билета на галерку.
А бюджет был действительно скудный. Мама не могла оказывать серьезную помощь, и единственной статьей дохода была стипендия. Но вскоре и ее лишилась. Вышло постановление о том, что студентам, имеющим тройки, стипендию не выплачивать. У меня затесалась эта роковая оценка, и пришлось срочно искать работу. Вместе со своими подругами Галей Буйволовой и Женой Борак я оказалась в должности то ли лаборантки, то ли чертежницы в одной из лабораторий института.
Трудным был для меня тот учебный год. После занятий, едва успев наскоро пообедать (а иногда и без обеда), бежала на работу. Там садилась за чертежную доску или копировальный стол. Потом, вечером, делать свои чертежи никак не хотелось. Но когда поджимали сроки, приходилось сидеть до рассвета, иначе не допустят к экзаменам.
Иногда