– Спит бабанька? – спросил Николаша.
– Спит, – откликнулась Валюшка, – Пойдём что ль на кладбище?
– А то! Давно там не были, – ответил Николаша, – Я ещё с прошлого раза там ягодник приметил, поди есть ещё ягоды там?
– Да уж чай перезрели теперь, – задумчиво протянула девочка, – Ну да там увидим. Бежим скорее!
Егорка выбежал на крылечко, затопал босыми пятками, заторопился:
– И я, и я с вами!
– Дак куда уж без тебя-то, – проворчал Николаша и ребята тронулись в недалёкий путь.
На погосте было солнечно, стройные светлые берёзки перебрасывали друг другу солнечных зайчиков и переливались бликами, древние кресты стояли величественно и тихо, словно храня некую тайну, новые надгробия, что находились ближе к дороге, казались совсем юными и не такими мудрыми, как те, старые, на которые время уже наложило свою печать. Царство мёртвых было вовсе не страшным, а уютным и благодатным, здесь щебетали птицы и царил покой.
– Бабушка говорит, что они не мёртвые, а усопшие, – сказала Валюшка ребятам, указывая пальчиком на ближайшую могилку.
– Как это? – спросил Егорка.
– Ну это значит, что не умерли они, а спят, – пояснила Валюшка.
– Как это спят? – встревожился Егорка, – А ну как проснутся и повылазят?
– Не повылазят, бабушка сказала, что они встанут только на Страшный Суд, а когда он будет один Бог ведает.
– А ну как он прямо сейчас и случится? – всё переживал допытливый Егорка.
– Не случится, – ответил Николаша, – Иди вон лучше ягод набери, гляди-ко какие красные стали, сами в руку падают.
Наевшись ягод, друзья затеяли игру, двое прячутся, а третий ищет. В этот раз выпало водить Валюшке. Досчитав до десяти, девочка двинулась по тропинке меж холмиков, то и дело разводя руками высокую траву и заглядывая за кресты – не тут ли братья?
Внезапно на тропинке показалась старуха с клюкой. Это была страшная бабка Фотинья, слывшая на деревне ведьмачкой. Валюшка тут же присела в траву и прислонилась к тёмному широкому древу могильного креста. Бабка Фотинья не успела заметить её.
Сгорбленная, но при этом шустрая, с острым цепким взглядом, морщинистым лицом и злым языком, наводила она ужас на жителей деревни. По периметру её двора натыканы были корявые куриные лапы, и разбросаны какие-то щепочки, для чего никто не знал, но один вид этого мерзок и противен был людям.
В ветреные дни выходила старуха на улицу и, шепча что-то на ветер, сеяла мелкие чёрные семена. Баяли люди, что это она раздоры да хвори напускает. А то, бывало, мимо пройдёт, взглянет с ненавистью, плюнет на дорогу перед человеком да пошепчет,