Здесь правил не дано: вчера ль плыла
в темнеющем пруду кувшинкой?
Но жёсткость прорезается крыла,
и штрих судьбы – как охра на суглинке.
Я терпелив. В сиянье долгом дня
пишу портрет. И если станешь птицей,
возьми с собой палящий жар огня,
что отсветом любви – на лицах.
«Гул турбин над забвенья рекой …»
Гул турбин над забвенья рекой —
что не канет в холодную Лету?
Ты пришла, как из детства, босой
в мир, который зовётся планетой.
Ты пришла, разомкнув тесный круг
наставлений и отчих заветов.
И кольцо твоих девичьих рук —
как венок озарений поэта.
«Твой приход – как начало весны…»
Твой приход – как начало весны,
яркий всполох цветенья каштанов,
в сонной жизни – пролог новизны,
опрокинувший прежние планы,
словно зыбкий, дрожащий полёт
над незримой волной ощущений,
тень давно позабытых невзгод,
ожидание новых свершений.
ГРОЗОВОЙ ФРОНТ
(1975 – 1976)
Разлука
Вообрази, что небо – без звёзд,
что солнце безжалостное над равниной,
что мир беспредельно ясен и прост —
так это и есть разлука с любимой.
Любовь
Кругами ада – любовь кончалась.
Кругами ада – так начиналась.
Кругами ада – у губ причала.
Кругами ада – чтоб всё сначала!
Измена
Как странно, когда за последней чертою
профиль любимой вдруг узнаю…
я с детства воздушные замки не строю,
но милая, так крепостей не сдают.
«Твоей души я не затронул…»
Твоей души я не затронул,
но сам не обошёл углов —
как дерево, завесься кроной,
чтоб не задел твоих основ.
Замкнись в себе, чтобы не ранил
и ненароком не обжёг,
чтоб зря не тратила рыданий,
едва начав играть пролог…
«В этом маскараде я совсем случайно…»
В этом маскараде я совсем случайно.
Средь шутов и пьяниц, рыцарей и дам.
Что мне их наряды? Что гитар бренчанье?
По давно забытым я иду следам.
Мимо перепутий. Выбирать не властен.
Я иду пустыней. Слышу звон копыт.
Под ногами пепел отгоревшей страсти
отблески пожаров ревностно хранит.
Что ищу в тревогах? В смутах междуцарствий?
Чем смогу себя я в мире утвердить?
Что найти пытаюсь на дорогах странствий?
И зачем мне сердце в рубище рядить?
Лицедеи
Зал – битком. На сцене – Гамлет.
Снова: быть или не быть?
Разве всё, что в вечность канет,
можно в камень обратить?
Нет,