– Ой, это просто западня какая-то на Западе, настоящая засада, – граф понимал все коварство расставленной императору ловушки. – Там только обойти все территории – сапоги стопчешь.
– Да уж, государь решил что в оружейной кунсткамере такие природы совершенства, что как посмотришь, то уже больше не будешь спорить, что мы, русские, со своим значением никуда не годимся. Вот ведь каково!
Граф Михайло имел по сему поводу отличное мнение но спорить с государем не решился даже заочно.
– Значится, на другой день поехали государь с Платовым в кунсткамеры. Больше никого из русских с собою не взяли, потому что карету им подали двухсестную. Так мне сам Платов пересказывал, язык у него сам понимаешь не дворянский.
– Понимаю, ваше сиятельство…
– Ну вот, приезжают в пребольшое здание – подъезд неописанный, коридоры до бесконечности, а комнаты одна в одну, и, наконец, в самом главном зале разные огромадные бюстры, и посредине под Балдахином стоит Аболон полведерский.
– Аполлон Бельведерский наверное, – отметился эрудированностью граф. – Эти казаки всегда слушают брюхом а не ухом.
– Вероятно он. Ну конечно государь оглядывается на Платова: очень ли он удивлен и на что смотрит; а тот идет глаза опустивши, как будто ничего не видит, – только из усов кольца вьет. Англичане сразу стали показывать разные удивления и пояснять, что к чему у них приноровлено для военных обстоятельств: буреметры морские, мерблюзьи мантоны пеших полков, а для конницы смолевые непромокабли. В общем язык сломаешь. Государь на все это радуется, все кажется ему очень хорошо, а Платов держит свою ажидацию, что для него все ничего не значит.
– Да, мы и в дождь не взирая! В атаку шли в штыки, грудью поднимались все как один, – поддержал граф на этот раз казачьего атамана.
– Государь конечно и говорит – дескать как это возможно, отчего в тебе такое бесчувствие? Неужто тебе здесь ничто не удивительно? А Платов отвечает: – Мне здесь то одно удивительно, что мои донцы-молодцы без всего этого воевали и дванадесять язык прогнали.
– Солдатская косточка, прямой как шашка, – сочувственно отозвался граф Г. на эту реплику. – Разве так можно с самим государем беседы разговаривать?
– И не говори, дружок, казаки народ простой – кизляркой нальются, в бурку усы спрячут и на боковую – думают что утро вечера мудренее. Но я продолжаю, с твоего милостивого позволения. Англичане сейчас же подвели государя к Аполлону и берут у того из одной руки Мортимерово ружье, а из другой пистолю.
– Да у нас таких ружей в Царском Селе как грязи, навалом, – пояснил граф по ходу рассказа. – Чему ж тут удивляться?
– Так государь