Рудин прекрасно видел, как несколько минут назад Андросов вполне сознательно перевел этот рычажок в верхнее положение. Рудин даже подумал тогда, не включил ли он звукозапись или не зовет ли кого на помощь. Оказывается, Андросов просто отключил телефон, чтобы звонки не помешали их разговору.
– Кто это? – спросил подполковник, смотря на Рудива.
– Пленный, переданный нам военной комендатурой, – небрежно ответил Андросов.
– Когда кончите с ним, зайдите ко мне.
– Слушаюсь.
Подполковник вышел. Андросов взглянул на Рудина и отвернулся.
– Я боялся, – сказал Рудин, – что вы проявите минутное малодушие и на этом наша очень важная беседа оборвется.
– Я могу это сделать пятью минутами позже, – угрюмо произнес Андросов.
– Насколько я понимаю, это был подполковник Мюллер?
– Откуда вы его знаете? – удивился Андросов.
Рудин рассмеялся.
– Все стоящие внимания обитатели «Сатурна» нам известны.
Андросов склонился над столом и опустил голову.
– Я отлично понимаю вас, Андросов, – сочувственно заговорил Рудин. – Я верю, что вам нелегко далось решение идти на службу к немцам. Нелегко вам и теперь принять новое решение. Но тогда вы были во власти случайных обстоятельств, которые толкали вас в спину, и выбора у вас, объективно говоря, не было, ибо далеко не каждый в том вашем положении мог бы найти в себе силы и не согнуться от ударов. Но теперь перед вами ясный выбор: либо продолжать идти по этому же пути, отлично зная, что впереди вас ждет пропасть, либо сделать все, чтобы искупить свою вину перед Родиной и своим народом и обрести право на будущее. Решение должно быть принято сейчас же. Я лично готов ко всему. Но моя смерть вас не спасет.
Рудин молчал, глядя на Андросова, который продолжал сидеть с низко опущенной головой. После очень долгой паузы, показавшейся Рудину бесконечной, Андросов спросил, не поднимая головы:
– Как это будет выглядеть практически? Что я должен делать?
– Сделать все, чтобы устроить меня сюда, в «Сатурн». Мы будем вместе с вами работать на благо своей Советской Родины.
После этого Андросов долго сидел, не поднимая головы. Лицо его стало белым как бумага. Потом он выпрямился, посмотрел на Рудина и решительно сказал:
– Я согласен.
– Я искренне рад за вас, Андросов! Искренне!
Рука у Андросова была холодная, как у мертвеца.
– Я не знаю, – сказал он с жалкой улыбкой, – что мне теперь с вами делать.
– Отправьте меня туда, куда вы отправляете всех проходящих через вас пленных, по поводу которых у вас сложилось мнение, что они могут пригодиться. Потом займитесь проверкой моей версии. Все, что касается моей сдачи в плен в Никольском и бегства из поезда, подтвердится на сто процентов. Затем вы докладываете обо мне начальству. Покажите им письмо моего отца, только скажите, что оно изъято у меня при обыске. А договориться о дальнейшей нашей работе